Естественно, я пообещал, что так и сделаю.
— Он вообще не молился, когда я была с ним, когда мы были... Это мучило меня. Это причиняло мне боль, и все же я знала, что он был открыт и честен со мной. Это я, та, кто молилась, лгала и опять лгала. Я знаю, что это может показаться нелогичным, но так оно и было.
Тут я, кажется, попытался сказать что-нибудь утешительное. Я больше не помню, что именно сказал.
— Теперь я ослепла, Рог. Я наказана, хотя и не слишком суровым наказанием. Ты скажешь ему, что я теперь слепа, Рог?
Я сказал, что непременно это сделаю, потому что постараюсь заручиться помощью Кремня в поисках новых глаз для нее.
— И где мы сейчас, моя внучка и я? Ты расскажешь ему об этой скале в море?
— Наверное, придется, майтера. Я уверен, что он захочет узнать.
Она молчала минуту или две, и Мукор больше ничего не говорила. Я встал, чтобы оценить силу и направление ветра. На западном горизонте не было никаких признаков плохой погоды, только ясное спокойное голубое небо.
— Рог?
— Да, майтера. Если Мукор больше ничего мне не скажет и не скажет патере Шелку, что я приду за ним, хочет он того или нет, я должен уйти.
— Еще мгновение, Рог. Не можешь ли ты уделить мне еще мгновение или два? Рог, ты же его знал. Как ты думаешь, может ли мой муж... может ли Кремень попытаться прийти сюда и убить меня? Способен ли он на это? Он?
— Ни в коем случае. — В глубине души я считал, что он придет или попытается прийти, хотя и не для того, чтобы причинить ей вред.
— Было бы лучше, если бы он это сделал. — Ее голос становился все слабее, пока она говорила; он был так слаб, что я едва мог расслышать ее за отдаленным шумом волн. — Я все еще пытаюсь делать вид, что забочусь о своей внучке, как я это делала, когда мы жили на нашей маленькой ферме и в городе. Но на самом деле она заботится обо мне. Это правда...
— Нет, — перебила ее Мукор, испугав меня.
— Вы не нуждаетесь в особой заботе, майтера, — сказал я, — и у вашей внучки не было бы бутылок с водой, которые я принес для нее, если бы вы не сказали мне, что они ей нужны. Вы заботитесь о ней.
Несколько секунд, которые тянулись бесконечно, майтера молчала; и только когда я уже собрался уходить, она сказала:
— Рог, можно мне коснуться твоего лица? Я хотела этого все время, пока ты был здесь.
— Если вам это доставит удовольствие, то и мне тоже, — сказал я ей.
Она встала, и Мукор встала вместе с ней; я подошел к майтере Мрамор и позволил ее рукам ощупать мое лицо.
— Ты стал старше.
— Да, майтера. Старше, толще и теряю волосы. Вы помните, каким лысым был мой отец?
— Это все то же милое лицо, хотя мне больно, что... что оно вообще изменилось. Рог, похоже, что ты не сможешь найти моего мужа или новые глаза для меня. Мы оба это знаем. Даже если так, ты можешь сделать меня счастливой, если захочешь. Ты можешь пообещать вернуться сюда после того, как попытаешься? Даже если у тебя не будет глаз, чтобы дать мне, и новостей о моем муже? И оставить мне экземпляр вашей книги, чтобы я могла иногда слушать о патере Шелке и патере Щука, и о старых временах в нашем мантейоне.
На кончике моего языка вертелась фраза, что она не сможет воспользоваться нашей книгой, но мне пришло в голову, что моряков, пришедших посоветоваться с Мукор, можно побудить прочитать ей отрывки. Я сказал что-то на этот счет, и она ответила:
— Мукор может прочитать мне ее, если захочет.
В очередной раз удивившись, я спросил:
— Ты умеешь читать, Мукор?
— Немного. — Казалось, она вот-вот улыбнется. — Меня научила бабушка.
— Естественно, она так и сделала. — Я был готов пнуть себя за то, что не предвидел чего-то столь очевидного.
— Если она не знает какое-то слово, — сказала майтера Мрамор, — она сможет произнести его по буквам, так что я смогу сказать его ей.
Любовь в ее голосе тронула меня; на один вздох я задумался, что бы ты сделала на моем месте, Крапива, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы сомневаться:
— Вы хотите, чтобы я принес вам экземпляр нашей книги, когда я вернусь из Витка длинного солнца, майтера? Из Витка?
— Если тебя это не слишком затруднит, Рог, — робко сказала она. — Ее руки оторвались от моего лица, чтобы обхватить друг друга. — Это... я была бы тебе очень признательна.
— Вам не нужно ждать. У меня есть экземпляр в моей лодке. Я вернусь через несколько минут.
Не успел я пройти и десяти шагов, как услышал за спиной стук ее палки. Я сказал ей, что она не должна идти, что я принесу ей книгу.
— Да. Да, я хочу, Рог. Я не могу просить тебя снова совершить это восхождение, и... и...
Она боялась, что я уплыву, так и не отдав его ей. Возможно, мне следовало бы рассердиться, что она так мало доверяет моему обещанию; но правда заключалась в том, как я уже тогда понял, что она так сильно хотела заполучить книгу, что не могла позволить себе даже малейшего риска, а дожидаться, когда я вернусь с ней, было бы слишком мучительно. Я взял ее за свободную руку, и мы вместе спустились по крутой тропинке.
Когда мы подошли к плоскому камню, на котором так таинственно появилась рыба, она спросила меня о баркасе, о его длине, ширине, о том, как управлять парусами, и так далее, и так далее; все это, я думаю, чтобы отсрочить восхитительное мгновение, когда она действительно будет держать книгу в своих руках, снова и снова отодвигая момент в будущее.
Я назвал ей все числа, которые она просила, и объяснил, как правильно управлять парусами, в зависимости от угла ветра к курсу; как ориентироваться по солнцу и звездам; чем управление груженой лодкой отличается от управления пустой, и многое другое. Пока я распространялся обо всем этом, появилась Мукор и остановилась на выступе на полпути вверх по утесу, настолько маленьком, что я до сих пор не замечал его. Я помахал ей рукой, и она помахала в ответ, но ничего не сказала.
Наконец я поднялся на борт, достал из каюты нашу книгу и, упираясь одной ногой на планшир, вручил ее майтере Мрамор — подарок от обоих авторов.
Сейчас кажется глупым писать, что ее лицо, лицо, составленное из сотен крошечных механизмов, осветилось счастьем. И все же это произошло:
— Рог! О, Рог! Это... это ответ на очень-очень много молитв!
Я улыбнулся, хотя она этого не увидела:
— И все они ваши, я уверен, майтера. Однако многие люди взяли на себя труд прочитать ее.
— Она такая толстая! И такая тяжелая! — Она благоговейно открыла ее, переворачивая страницы, чтобы пощупать бумагу. — Они исписаны с обеих сторон, Рог?
— Да, майтера. И почерк у моей жены довольно мелкий.
Она торжественно кивнула.
