Бахар хотел, чтобы я принес жертву Сфингс. Может быть, я так и сделаю. А еще это могло бы воодушевить наших людей.
Писать обо всем — утомительная работа. Буду краток и потом посплю рядом с Чотой.
Она умоляла меня взять ее с собой, что я и сделал. Она никогда не ездила верхом на слоне. Наши труперы были вне себя от радости, увидев меня, или, во всяком случае, они были достаточно вежливы, чтобы притвориться, что это так. Они, наверно, думали, что я мертв и что никто им этого не скажет. Я оставил Чоту в длинном шатре на спине слона, одолжил лошадь и поехал вдоль нашей линии, улыбаясь и благословляя их. Бедные, бедные души! Большинство из них никогда не держали в руках ничего более опасного, чем вилы. Они храбры, но мало кто из них знает, что их ожидает. Их офицеры читали о Шелке, так же как Хари Мау и Бахар, и именно поэтому я здесь. Эти бедные труперы слышали только сказки — по большей части фантастические. И все же они приветствовали одноглазого человека с белыми волосами.
У нас есть слоны, но они не будут топтать наших врагов. Грохот карабинов пугает их так же, как и меня. Слоны пугают наших лошадей, которые не боятся карабинов. Что за виток!
Слоны пугают и наших пленников, как я вскоре убедился. У нас их двадцать два — от дедушек с морщинистыми лицами до мальчишек, которые еще не достигли половой зрелости. Когда я увидел, что они боятся моего слона, я заставил троих из них подняться по лесенке на спину слона, друг за другом, чтобы я мог расспросить их. Чота иногда очень помогала мне, объясняя обычаи и идиомы Хана. Она принесла с собой маринованный пастернак, плов и еще кое-какую еду; у наших пленников текли слюнки, когда они смотрели, как она ест. Думаю, они так же голодны, как и она. Еды мало, поэтому Хари Мау держит их почти впроголодь.
Сейчас я вспомнил, что одного из них схватили где-то за час до того, как мы туда добрались.
Я был занят весь день, пытаясь наверстать упущенное за время, проведенное с нашими труперами. (Чего бы я сейчас не отдал за Кремня! Оливин, одолжи нам своего отца, пожалуйста.) Самое главное: я отправил Бахара и Намака
[32] вниз по реке в лодке и дал каждому маленькую коробочку с картами. Бахар должен купить рис и бобы — все, что дешево и сытно, — и он как раз подходит для этого.
Намак попытается нанять людей, которые будут сражаться вместе с нами. У них должны быть собственные карабины, так как у нас их почти нет. (Я спросил себя, каким образом они оказываются в Новом Вайроне, который делает собственные? Безусловно, тот, что дал мне Кабачок, был вполне исправен.) Это, наверное, самое лучшее — нам нужны люди, умеющие стрелять. Охота может быть жестоким развлечением, и это часто бывает; но это лучшая на витке тренировка для трупера.
Надеюсь, Бахар скоро пришлет что-нибудь для нас. Еды очень мало, и, конечно, весь северный берег Нади разорен, все эти богатые фермы.
Хари Мау пришел с фронта посоветоваться. Теперь до него час скачки. Он сделал наброски карт. Наш левый фланг вполне безопасен, говорит он, непроходимый болотистый лес. (Что может знать об этом человек, не побывавший на Зеленой?) Наш правый — река, и, несмотря на все, что он говорит, я беспокоюсь за оба.
Он беспокоился из-за Чоты, и я заставил ее ненадолго вернуться на женскую половину. Никто ей не доверяет, бедняжке.
Никто, кроме меня.
Пленные в отчаянии, говорит он.
Даже война имеет свои преимущества, даже если ты ранен и более чем наполовину ожидаешь смерти. Может быть, ничто реальное не является полностью хорошим или плохим. (Но реальное — не то слово. Материальное?) Я все еще тоскую по дому и по прощению Крапивы — возможно, ее удастся растрогать и она меня простит; но боль в боку убивает эту боль, и я был милосердно занят. Кто же бог занятости? Сцилла, возможно, если такой вообще есть. Сцилла подбрасывает вверх волны, которые танцуют под светом солнца или звезд. Я так много писал о нашей жизни на баркасе и даже не упомянул об этом, но, если не считать золотистых волос Саргасс, из всех тех дней лучше всего я помню непрерывные, беспокойные волны, сверкающие отраженными звездами и окрашенные Зеленой. Какие благословения приносит нам простая занятость!
Я разработал план и полдня следил за тем, чтобы он выполнялся. Нас отбрасывают назад, снова и снова. Несколько наших речных рабочих были ранены летящими камнями, один умер. И то и другое — факты. Мы попытаемся их объединить.
В записке сообщается, что четверо наших пленников покончили с собой. Это необходимо остановить. Я приказал привести оставшихся пленников сюда завтра к полудню. Я хочу еще раз взглянуть на них.
Разговаривал с пленными в присутствии Чоты, как и прежде. Сначала мы не узнали ничего нового. Я заказал им хорошую горячую еду, а потом еще раз поговорил с ними, и мне посчастливилось докопаться до сути дела.
Во-первых, у них тоже нехватка продовольствия. Его надо привозить из Хана на вьючных животных — лошадях и мулах — из-за Катаракт. Они думают, что у нас его много, и что они голодали по приказу Хари Мау.
Во-вторых, они думают, что вся война — заговор, чтобы заставить их потерять свою землю. Они по большей части мелкие фермеры, как и наши собственные труперы, и один из них обвинил Вечерню (Чоту) в лицо, назвав ее женщиной Человека. Она пришла в ярость и пыталась заставить меня убить его. Я сказал ей, что он мне дорог, и вместо этого попросил о перемирии.
Мы договорились о перемирии. Я послал Раджью Мантри сказать жителям Хана, что мы хотим обменять пленников — всех, что есть у нас, на всех, что есть у них. Они не согласились, но мы получили восемнадцать наших за восемнадцать их. Важно то, что эти люди вернулись туда, где они могут поговорить со своими товарищами-труперами. Отступление подготовлено, и нам нужно будет отойти достаточно далеко, чтобы завлечь их за линию закопанных бочонков.
Каждый раз я ловлю себя на том, что, когда думаю об этом «непроходимом» лесе, вспоминаю лес в устье большой реки, джунгли на Зеленой и, больше всего, спутанные деревья на большой песчаной косе, о которой я писал до вторжения Хана.
Когда мы нашли устье реки, то все трое подумали, что поиски почти закончились. Я достал карту, которую мне нарисовал Вайзер, и показал ее Крайту, а тот согласился искать Паджароку всякий раз, когда отправится на охоту. Предположив, что мы будем там самое большее через неделю, мы с Саргасс договорились, что она останется там присматривать за баркасом. Я довольно подробно объяснил ей, что многое еще может пойти не так, даже если посадочный аппарат взлетит в небо и не рухнет, и велел ей считать меня мертвым, если я не вернусь в течение месяца.
