Но, конечно, это ложь. Она подралась с сестрой-женой, и я догадываюсь, с какой именно. Я велел ей послать ко мне Пехлу, и она ушла, бледная и молчаливая. Чанди думает, что она была моей любимицей, поэтому легко понять, что произошло.
Вернулся. (Я почти написал домой.) Два дня шел дождь, за окном мокро и грязно. Рана пульсирует, правая лодыжка болит, но в остальном сухо и комфортно. Вечер — почти восемь по большим часам.
Посмотрел на наших «труперов». Все не так хорошо, как я надеялся. Я отправил треть из них домой. Хари Мау яростно возражал, и я испугался, что придется его арестовать. Он говорит, что, если враг нападет, нам конец. Я сказал ему правду: враг не нападет снова, пока не кончатся дожди, и в такую погоду два мальчика и собака могут удержать сотню человек.
Мужчины, которых я отправил домой, вернутся через неделю. (Я полагаю, что по крайней мере половину придется обратно тащить силой.) Когда они вернутся, мы отправим домой еще одну треть. Я рассказал об этом другим мужчинам, или, по крайней мере, всем, до кого смог добраться.
Перед уходом я еще раз поговорил с главным садовником. Я попытался дать ему денег и попросил купить козу. Он сказал, что корова будет лучше, и он найдет ее. С этими людьми никогда не знаешь наверняка.
Цыпленок для моего ужина, нарезанный и смешанный с фруктами и перцем обычным способом. Поскольку я вижу его таким, по крайней мере, дважды в неделю, он не должен был напоминать мне ни о чем, но он заставил меня вспомнить о мясном пудинге, который мы купили на рынке в Уичоте, и в любом случае мне следовало бы рассказывать об этом, а не о повседневных делах. Только представь себе, на что был бы похож этот отчет, если бы я писал обо всем так же, как описывал свои ежедневные дела: «Сегодня я получил занозу в левый указательный палец, когда выскабливал третий грузовой ящик на правом борту, и Саргасс поцеловала его (палец, я имею в виду)».
Нет, это действительно невозможно, потому что тогда мы были бы в сотне страниц, по крайней мере, от Саргасс, летучей мыши-рыбы и плавучих островов. На Мукор и майтере, по всей вероятности.
Во всяком случае, мы — я — купили там пудинг в базарный день. Я никогда не видел ничего подобного раньше, и женщина, продававшая их, сказала, что они хороши (естественно), поэтому я рискнул и обменял серебряную серьгу на один. Это было сушеное мясо, растертое в порошок и смешанное с жиром и сушеными ягодами нескольких видов (две черные, одна красная и восхитительно терпкая, а одна зеленая и благоухающая, насколько я помню). Неплохой на вкус, но его скромный кусок оставил у меня ощущение переполненности в течение двух дней — словно мы съели мясо ломбыка, которое закоптила Саргасс.
В ту ночь — этого я никогда не забуду — меня разбудил Крайт. Или, может быть, лучше сказать, что, пытаясь приблизиться ко мне, пока я спал, он встревожил Бэбби, который разбудил меня.
— Я нашел его, — сказал он мне. — Паджароку.
Я начал было отвечать, но он приложил палец к губам и указал на корму.
— Это долгий путь. Займет дней десять или больше.
У меня упало сердце. Я думал, что у нас с Саргасс будет, по крайней мере, еще месяц пути.
— Посадочный аппарат все еще там?
— Да. — Он осторожно оглядел другие лодки, его глаза рептилии сверкали в свете Зеленой, и я удивился, почему он боится, что люди на них могут услышать его — ведь я знал, что Саргасс не может. — У них осталось немало свободных мест. Около половины, сказала мне женщина, хотя их город полон мужчин, которые приехали, чтобы улететь на Виток.
— Что это за город такой? Настоящий город вроде Нового Вайрона? Или он больше похож на этот? — Я указал на хижины у кромки воды.
Он ухмыльнулся:
— Он больше похож на один из наших, дорогой Отец. Тебе он не понравится.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Почему я должен говорить тебе и выслушивать, как ты в лицо называешь меня лжецом?
— Ты лжец, Крайт. Ты знаешь это гораздо лучше меня.
Он пожал плечами, выглядя сердитым.
— Ты говорил с Он-держать-огонь?
— Нет. Только с теми, кто еще не спал и был готов поделиться со мной сплетнями. — Он молча наблюдал за мной, взвешивая меня на весах, которые я даже не мог себе представить. — Мы возьмем с собой Саргасс?
Я увильнул от прямого ответа:
— Давай послушаем, что она скажет. Не думаю, что она захочет идти.
— Она хочет делать то, что ты от нее хочешь. Зачем заставлять ее гадать, чего ты хочешь?
— Тогда не возьмем. И Бэбби я тоже не возьму. Весь этот континент, кажется, покрыт деревьями. — Я подумал о Бэбби, живущем естественной жизнью своего вида в лесу. Я не знал, есть ли на Тенеспуске дикие хузы, но это определенно было место, где он мог бы жить счастливо. — Вокруг Паджароку как здесь?
— Примерно. Дальше по реке деревья выше. Выше, старше и не такие сонные.
— Тогда я отпущу его. Освобожу. Почему бы ему не стать счастливым?
— Я должен был сказать тебе, что мы все равно не можем взять его. Никакое животное. Возможно, ты мог бы продать его там кому-нибудь.
Я покачал головой. Бэбби — мой друг.
— Саргасс будет проблемой. Я не думаю, что ты это понимаешь, Рог, но это так.
Я хотел сказать, что она не была проблемой, пока он не пришел, что она помогала мне во всех отношениях, но для него это было бы настолько очевидно, что в последний момент я промолчал.
— Помощь и утешение. — Он снова ухмыльнулся, обнажив клыки. — Не надо так вздрагивать. Я не могу читать твои мысли. Я читаю по твоему лицу.
— Ты видел там правду, — сказал я ему. — Как нам попасть в Паджароку?
— Я кое-что знаю о человеческих обычаях, как ты уже видел. Но ты, будучи человеком, не только знаешь их, но и понимаешь. По крайней мере, я так думаю.
— Иногда, — ответил я.
— Иногда. Мне это нравится. Я когда-нибудь говорил тебе, как сильно ты мне нравишься, Рог?
Я кивнул:
— Чаще, чем я в это верил.
— Ты мне нравишься. Мне нравится то, что я никогда не могу сказать, когда ты говоришь правду. Большинство из вас постоянно врут, как, например, Саргасс. Некоторые из вас практически всегда говорят правду — этот Шелк, о котором ты любишь говорить, кажется, был одним из них. И то и другое скучно, а ты нет. Ты заставляешь меня гадать, снова и снова.
Я спросил, как поступает он сам, хотя и знал.
— Так же, как и ты. Это еще одна причина любить тебя. Серьезно, ты должен думать о своей женщине не так, как я, а так, как ты. Она такой же человек, как и ты. Не соглашайся на простой ответ и выбрось его из головы.
— Я делаю это слишком часто.
