– Аня, самое главное для девушки – выйти замуж. Учеба никуда не денется. Выйдешь за Франка и в Германии получишь хорошее образование.
– Говоришь, как моя соседка по комнате.
– Рада, что не я одна. Ну, в кого ты у меня такая, а?
– Сама бы хотела понять, – тихо ответила Анна и, чтобы не поддаваться депрессивным мыслям, взяла полистать мамин журнал про вязание и вышивку.
– В отца, наверное. Он вечно где-то в облаках летает.
– Так, я все слышу, – раздался голос отца с другой комнаты.
– Очень рада! – одновременно громко и звонко Наталья Ивановна ответила мужу, чтобы он точно услышал. – Давай иди сюда, нужно оливье нарезать. Врач говорила, тебе двигаться нужно.
Анне на минуту показалось, что создать с Франком настоящую крепкую и дружную семью никогда не получится. Пример взаимоотношений родителей давал ясно понять – любовь заканчивается, остается лишь брак, а точнее – сожительство.
Три года назад бабушка из мысли насолить ее матери после очередной ссоры рассказала Анне правду, как ее родители поженились за два месяца до ее рождения. Мама поняла, что беременна, на седьмой неделе. Замуж ей не очень хотелось, были другие планы: написание диссертации, наука, археологические экспедиции. Только угрозы бабушки вынудили молодую студенческую пару идти в загс.
Узнав эту историю в одиннадцатом классе, Анна многое поняла: почему родители спят в разных комнатах, почему мама все время пилит отца и почему отец всегда отрешенный.
«… самое главное для девушки – выйти замуж».
Слова матери всплыли в голове, как насмешка, пустое нравоучение, ничего не значащее и ничем не подкрепленное.
Полночь отгремела залпами петард. Наступил Новый год. Анна залпом выпила бокал шампанского с пеплом сожженной бумажки с желанием под пристальным взором матери, словно сей ритуал был частью ее плана.
Первый звонок, естественно, был от Франка.
– Anna, meine Liebste.
22 С Новым годом, с Новым годом тебя!
– Ein glückliches neues Jahr, Frank!
23
– У меня есть сюрприз.
– Какой?
Анна напряглась.
– Я завтра утром прилетаю.
– Завтра утром? Зачем?
– Я купил билеты, ранним утром вылетаю в Петербург, – Франк говорил с радостью, думая, что обрадует этой новостью любимую.
– Почему так рано… ты же хотел навестить еще родственников?
– Я очень хочу к тебе, в Великий Новгород, к твоим родным, познакомиться с мамой, отцом. Завтра ждите меня, думаю, обедом или пОзднее.
Возражать бесполезно, Франк принял решение, и Анне придется согласиться с этим. К тому же радостные глаза матери говорили, что она будет несказанно рада скорому знакомству с будущим, как ей казалось, зятем.
Праздник закончился. Новогодняя ночь превратилась в обсуждение необходимых дел, что нужно успеть сделать до приезда Франка: провести генеральную уборку всей квартиры, заготовить новые порции оливье, сельди под шубой и винегрета, сварить борщ, запечь в духовке яблоки с джемом и что-то еще. Наталья Ивановна планировала до двух часов ночи, давая задания мужу и дочери, распределяя домашние обязанности.
Глава 10. Вознесенский проспект 2:0
Франк приехал на электричке вечером, как раз к ужину. Наталья Ивановна, хлопоча на кухне, не переставала восхищаться подаркам из Германии. Наборы баварских чайных чашек, праздничных украшений и конфеты притягивали пестрой упаковкой.
Самого Франка переполняли силы. Казалось, длительная дорога не утомила его. После двух тарелок борща разговор зашел о трудностях русского языка. Эта тема всегда веселила Франка и создавала вокруг него заботливое внимание русских, желающих разобраться вместе с немцем в великом и могучем.
– Понимаете, это невозможно объяснять правилом, его нет, – сказал Франк с широкой улыбкой и детским озорством и принялся при помощи ручки и листа бумаги объяснять семье Соколовых свою мысль.
– Вот, например, названия городов: Кострома, Коломна, Вологда, – продолжил Франк, написав города на бумаге, – везде разное ударение. КостромА, ВОлогда, КолОмна, как это объяснять? Одинаковое количество слогов, но там в конце слова, а тут в начале? Логично и правильно, чтобы было ВОлогда, КОломна или ВолОгда, КолОмна. И почему НОвгород, а не НовгОрод?
Наталья Ивановна стояла за спиной Франка, уткнувшись в лист бумаги, и ничего не смогла сказать, кроме того, что так сложилось в русском языке в результате его формирования и исторических особенностей.
– А как нам, иностранцам, это понимать?
– Нужно чувствовать, – ответила Анна, вызвав тишину на кухне.
Франк смотрел на нее с полным непониманием. Чувствование другого, не родного для себя языка было для него чем-то далеким и, похоже, недостижимым. Для точного, структурированного немецкого не требовалось чувствования и тем более интуиции. От русского Франк ожидал того же, что и от родного немецкого, – четкого формализованного порядка с правилами и формулами, исключений быть не должно. И в этом его отношении высматривалось типичное для многих немцев и европейцев высокомерие. Анна смотрела на своего парня, и, кажется, впервые для нее самой он предстал перед ней с такой для нее новой и в то же время понятной стороны.
2 января выдалась отличная погода. Солнечный день располагал к прогулкам, и Анна с Франком отправились кататься на собачьих упряжках на Ильмень-озеро – единственное место, где можно наблюдать чистый от автомобильных выхлопов и заводских выбросов снег в Великом Новгороде.
Смеясь от радости быстрой русской езды и наслаждаясь морозно-свежим зимним воздухом, Франк обнял восторженную Анну.
– Ich liebe dich.
24
– Ich auch.
25
Целоваться у стен Свято-Юрьева монастыря на виду прохожих совсем не смущало пару, и лишь только когда мимо прошел монах, что-то бурчащий себе под нос, Анна остановилась.
– Ну все, нам пора.
– Увсе? – с обиженным детским выражением Франк посмотрел на Анну.
– Да, на сейчас увсе.
– Только мне можно говорить «увсе», я ведь иностранный глупенький немец, никогда не способный понимать русский.
