– Но самое интересное другое – ощущать себя мужиком было так круто!
– Ха, а мне как было круто ощущать себя мужиком! В окопах, в поту, всегда голодный и без надежды выбраться живым.
– Мы с тобой оба солдаты. Кирилл, за боевой опыт!
Анна подняла тост. Бокалы звонко чокнулись.
И так, совершенно неожиданно друг для друга, между Анной и Кириллом появилась новая связующая их дружбу нить.
Красивый вечер начала портить Маша назойливыми частыми сообщениями Кириллу. Нужно было возвращаться к ней. Задерживаться дольше означало нарваться на разборку, чего ему не хотелось. Молодые люди попросили счет.
– Подожди пару минут, я в туалет, – слегка шатаясь, Анна вышла из-за стола.
Найти туалет в «Бутылке», изрядно выпив, оказалось непростым делом. Пройдя, как ей казалось, весь этаж по кругу, она так и не нашла нужную дверь. «Четвертый бокал был лишним», – думала Анна, идя по бесконечному коридору «Бутылки».
– Чертово колесо. Блин. Я заблудилась… Молодой человек, вы не подскажете, где здесь туалет?
– Впереди справа дверь.
– Да я уже там проходила, но не нашла, – пробормотала Анна.
Молодой человек только пожал плечами и прошел мимо.
– Анна?! – раздался знакомый громкий мужской голос из открытой рюмочной.
Франк в одиночестве попивал виски за барной стойкой. Анна, сделав вид, что не услышала, развернулась и пошла в противоположном направлении. Она уже забыла, где грузинский ресторан, как он называется, в какую дверь нужно зайти, чтобы попасть в туалет. Сейчас она искала Кирилла и с ним свои вещи, чтобы быстрее уйти из этого жуткого здания, из этой настоящей тюрьмы.
– Аня, подОжди, пожалуйста.
Остановилась.
– ПодОжди пожа-луйс-та, дать мне сказать.
– Чего тебе?
Франк плакал, заплетающимся пьяным языком умолял о прощении, просил поговорить с ним, вернуться к нему. Его внешний вид выдавал потерянного человека: очки криво висели на переносице, мятая голубая рубашка с жирным пятном на животе выпирала из давно нестиранных джинсов.
– Аня, я люблю тебя, – выдохнув, наконец сказал Франк. – Ich liebe dich
46.
– Франк, я знаю.
– Едь ко мне сегодня, – Франк приблизился.
– Ты все так же неправильно говоришь.
– Потому что близко тебя нет.
Анна смотрела в глаза Франка и видела в них то офицера СС Штефана Польманна, то вождя саксов Герамунда.
Франк сделал шаг и поцеловал ее. Его здоровые руки захватили робкую девушку в объятия.
– Стоп. Nein, nein
47.
Анна не сразу выкрутилась из объятий Франка. Не хватало мощи и силы Амалариха.
– Ты не понимаешь. Ты даже не представляешь себе, как мы связаны друг с другом.
Франк ничего не ответил, только протянул руку к ней, как тут подбежал Кирилл.
– Аня, вот ты где… Франк?!
– Кирилл, пошли отсюда.
Анна последовала за Кириллом к выходу, постоянно оглядываясь, не преследует ли их немец. Но молодой ученый-филолог вернулся в рюмочную заливать сердечные страдания.
– Я заблудилась, и тут он, фашист чертов. Кирилл, как хорошо, что ты нашел меня.
– Тебя не было минут двадцать…
– Это все круглый коридор. Господи, я уже начала думать, что никогда не выберусь из этого…
– Колеса Сансары.
– Что?
– Колесо Сансары. Круг перерождений души. Мы крутимся, вертимся в нем, пока не решаемся выйти из колеса перерождений.
– Я никогда не выйду. Мне быть в этом чертовом колесе бесконечно.
– Все наладится, ты на верном пути.
– Кирилл, так выведи меня из этого колеса Сансары!
Анна припала к груди Кирилла на Адмиралтейской набережной. Встреча с Франком вывела из равновесия. Она не была готова к такому повороту событий; вкус поцелуя продолжал вызывать смешанные чувства от отвращения до страсти и желания повторить еще и еще. Оставалось одно – забыть и забыться.
– Поехали ко мне? Кирилл, я сойду с ума одна.
– Я бы поехал, но Маша меня убьет.
– Не убьет. Не позволяй ей командовать тобой.
Недолго поразмыслив, Кирилл написал в Вотсап Маше слово в слово, как сказала Анна. Когда помогают врать, ложь становится менее подлой. Выдохнув с облегчением, Кирилл, как бездомный пес, последовал за новой хозяйкой на Чернышевского.
В коммунальной квартире было тихо, кажется, соседи гуляли или разъехались на выходные. Анна заварила травяной чай, положила на стол советскую хрустальную вазочку с песочным печеньем от Валентины Степановны и села рядом с другом.
– Кирилл, я запуталась. Не знаю, что мне нужно от жизни.
– Заблудилась, как в «Бутылке».
– Да, колесо Сансары, я поняла.
– Рад, что уже не рвешься добровольцем на войну.
– Каждый день для меня как война.
– Просто сегодня день такой, хороший сон поможет.
– Да, сон поможет.
Между молодыми людьми возникла неловкая пауза.
– Вы пообщались с Франком в коридоре?
– Нет, ты появился сразу, как мы встретились.
Анна подкрепила ложь кротким и нежным взглядом в глаза друга.
– Не хотел помешать.
– Ты не помешал. Хорошо, что подошел, спас меня от него.
Анна подсела еще ближе и положила свою руку на руку Кирилла.
– Ты мой спаситель. Как хорошо, что ты есть у меня.
– А я рад, что есть ты.
– Что бы я делала без тебя?
– Все было бы хорошо, поверь мне.
– Ты стал для меня очень близким человеком.
– Ты для меня тоже, – словно стыдясь своих чувств, сказал Кирилл.
– Правда?
Анна наклонила голову, дотронулась до мочки правого уха и запустила пальцы в пряди волос, медленно почесывая голову.
Молодой человек смотрел на девушку влюбленными глазами. Наверное, за этой кротостью прячется страстная натура. Интересно бы узнать, какой он, солдат из окопов Второй мировой, философ-востоковед, лучший друг… Что он из себя представляет как любовник? За что его так полюбила Маша и так ревнует ко всем? Что-то в нем однозначно есть.
