– Свои! – успел крикнуть Кравитц и вроде бы махнуть руками.
Нож пролетел где-то рядом и врезался во что-то позади.
– Че орешь? И так ясно. – Старичок проследовал за ножом. Он напоминал сердитого гнома. В разрушенном коридоре с рукоятью, торчащей из груди, распластался еще один «костюм». Из-под тела медленно вытекала кровь. – Скольких на улице оставил?
– Эмм…
– Посчитаем.
– Это кто, табачники? мафия? коммунисты?
– Разберемся, – угрожающе пообещал гном. А затем ни к чему добавил: – Суверенность частной собственности гарантирована Конституцией и Богом, уроды!
Ну, как скажешь.
– Как Микки?
– Микки?
– Два фута в холке, 18 фунтов веса, размах…
Что он несет? «Это его питомец, – подсказал мягкий голос Донни, пока Кравитц продолжал соображать. – Существо, которое ты встретил на лестнице».
– Эээ… там, внизу.
Дядька говорил про холку, как про размер члена. Интересно, меряется ли он размахом крыльев, когда встречается с хозяевами других птиц?
– Микки! Эй, Микки!
Боевой петух вышел на зов. Он был величественен и ужасен. Яркое оперение растрепалось, броня покрылась кровью врагов.
– Ах ты маленький мерзавец! – неожиданно тепло воскликнул Мясник. Ленни показалось, что дьявольская зверюга приосанилась.
– Ты от Волшебника?
– А?
Демпс и Микки, как один, обернулись на сыщика, с наносника предостерегающе упала темная капля. Ленни с удивлением заметил, как же они похожи.
«Просто скажи “да”», – безучастно подсказал Донни, будто происходящее отвлекало его от кроссворда.
– Да, – хрипло подтвердил Кравитц, и для верности добавил: – Я от волшебника.
– Отлично, – странная парочка тут же расслабилась. – Что со связью?
А что с ней?
– Понятия не имею… – «Тебе не докладывают», – снова появился Донни. Самого Ленни за последние дни слишком часто лупили по башке, чтобы он мог запросто влиться в беседу. – Мне не докладывают.
Сержант кивнул.
«Ты пришел лично оценить ситуацию на месте», – в последний раз подсказал Шилдс и отключился. Кравитц исправно повторил за ним.
– Ситуация следующая: наше дело – табак, – довольно сообщил Джекки, усаживаясь в огромном кресле. Боевой петух занял позицию у его ног. Через половицы сочились тонки струйки дыма, глаза инфернального питомца горели злым янтарем. – Нападавшие имели сведения о диспозиции. По крайней мере те, которые известны Башне. Кое-что я оставил при себе, – ветеран ухмыльнулся бравой ухмылкой Сержанта Мясника.
Волшебник, башня… Не хватало только дракона и рыцаря с окровавленным мечом. До сыщика наконец дошло: они все чокнутые. Просто Хопс попался, а эти нет. С другой стороны, чего еще ожидать от веган?
– … но для обороны Объекта имеющихся в расположении средств недостаточно. Лаборатория взята штурмом. Дальнейшее удержание позиций считаю нецелесообразным. Перегруппировываюсь согласно плану. – Он говорил о себе, как о военном подразделении.
– Лаборатория? – тупо повторил Ленни. Наркоту гонят, что ли? Приплыли. Под прикрытием веганской вывески парни толкают лизергин. Ну а че? Мелкие шныри, типа Рекса, топчут землю на углах, а мудаки, вроде мистера Берри, жиреют с прибыли во всех смыслах. А потом кто-то покруче приходит на их поляну, и вот уже «имеющихся в расположении средств недостаточно». Но причем тут, мать ее, Лори…
– Ла-бо-ра-то-ри-я, – едва ли не по слогам повторил вояка. – Хочешь, пройдемся? Время терпит. – Сыщик только неопределенно кивнул. – За мной.
[Elysium in Flames]
Лунный диск смотрел в отворенный проем ворот, выстилая серебристую дорожку глубоко под пол амбара. Ленни осторожно спускался по неудобным ступеням, Микки шкрябал шпорами о бетон. Нет подвала без крыс, но из этого, казалось, все живое уже сбежало.
В ночном свете подземная «лаборатория» выглядела тревожной и одинокой, как кабинет недавно почившего лорда. Мощное дерево, дорогой интерьер, смерть. Здесь мог бы обитать судья Краун. Прямо под лучом на паркетном узоре, будто на обложке бульварного романа, среди битых колб и осколков распласталось тело в белом халате, розовое, как ощипанный кур. Настоящий урод.
– Алхимик – всё, – резюмировал Джекки Демпс.
На виске урода виднелась едва различимая точка, больше похожая на мушку. А еще ему не хватало одной руки. Кто-то аккуратно отделил ее по локтевому суставу. Это превращается в тенденцию. Ленни снова вспомнил швейцара.
– Что с ним?
– Всегда таким был.
– Без руки?
– Отчего же, с рукой. – Демпс указал на имеющуюся конечность и улыбнулся.
Когда они выбрались из дома, жар все еще сжимал мир в объятиях. Ночь замерла на исходе, и ветер приминал к земле бледный океан колосьев. Бойцовый петух вышагивал среди поверженных врагов, как полководец после победного сражения. В лунном свете мертвецы выглядели тряпичными куклами.
Вы живы благодаря нам, ну-ну.
Только тут Ленни сообразил, что все еще мнет во рту несчастную сигарету:
– Закурить дай.
– Ты это куришь? – сердито спросил сержант. – Выбрось на хрен, сплошные смолы. Подохнешь к моим годам.
Давай, дядя, задвинь мне про пользу супов из пастернака.
Демпс не стал. Только чертыхнулся и сердито направился к прибитому косяком «костюму». Нога бедняги все еще тихо подергивалась. Сколько ж он так? Старик нагнулся, вытащил пугач из ножной кобуры парня и не глядя выстрелил в голову. В этом не было ни злобы, ни милосердия. Просто таков порядок.
– Вот, – Демпс раскурил от дымящегося ствола и протянул самокрутку Ленни. – Экологический продукт.
Ядерный взрыв разразился в легких сыщика, тот собрал все силы, чтобы не сложиться пополам. Экология – страшная штука.
– Ну как, пошло? – Сержант смачно затянулся. – Чувствуешь разницу? – Кравитц надеялся, что ему удалось кивнуть. – Пойдем-ка, пока легавые не набежали.
Лаборатория была обставлена в традициях сигарных клубов. Ленни даже удалось рассмотреть хьюмидор
79 и ножницы-гильотины. На суконном столе остался навсегда недопитым бокал вина. Черного, как зев колодца. Что за черт? Рядом, на дорожке лунного света, лежало тело, так, будто кто-то его специально так разложил. Хрупкие кости, бело-розовая кожа, детское, беззащитное лицо. Он был похож на сперматозоид, который проиграл.
– Это вообще за’ар?
Ленни подался вперед, но Демпс придержал его палашом.
– Хрен знает, – он неопределенно пожал плечами. – Новое время, евгеника, разнообразие видов. Южные не могут прижиться на севере. Северяне плохо переносят жару. – Он затянулся своим могучим табаком. – Может, из Азии сбежал или вообще пришелец. Комми ненавидят марсиан
80. Мы нечасто разговаривали. Он тут жил. Акцент жуткий, слова коверкал, будто прогонял их в мясорубке. Зато записи вел исправно. Рабочий парень, хоть и со склянками возился. Алхимик. Жалко.
