– Полагаю, ваш холл переживает незапланированное вторжение. Могу я предложить свое содействие?
– Прощу прощения, Энтони, – ответил до боли знакомый голос. – Но я предпочитаю решать проблемы самостоятельно.
– Бог простит.
И то верно. Ленни с кривой ухмылкой душил молокососа. Ноги в длинноносых лакированных туфлях забавно дрыгались, как будто парень танцевал канкан. «Hello! Hello!» – трещала телефонная трубка. «Это мой офис, – шипел в пунцовую рожу Кравитц. – Это моя жизнь». В ответ раздавался лишь сдавленный хрип: жизнь сутенера со свистом покидала горло.
А потом разом наступила тишина, будто кто-то вырубил звук телевизора. – «В сложившихся обстоятельствах мне следует вас покинуть», – сообщил невидимый тип. Трубка под столом щелкнула и запищала, как монитор пациента в реанимации. Первобытный ящер в зеркале наконец оторвался от тела.
Внутренняя дверь открылась. Из проема, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, в бледном костюме с вычурным боло, с полуулыбкой, которую Ленни никогда не смог бы забыть, на него смотрел Донни Шилдс.
– Я и вправду сдох? – жалобно прошептал Ленни.
– Ходили такие слухи, – задумчиво ответил друг. – Проходи.
Кравитц сделал шаг, в глазах помутнело, он как подкошенный рухнул на пол.
***
07/28 Sa
Его разбудил дрянной блюз. Музыкант мучил инструмент, как дети мучают домашних животных.
Ленни помнил, что брел по пустыне и его мертвецы смеялись ему в лицо. Он шел к башне, высившейся на полпути к горизонту, и казалось, не было ничего, ни Лори, с укором склонившейся над ним, ни Донни, замершего в дверном проеме. Только муторные дни и тяжелые ночи Динаполиса, и смех мертвецов, и песок, забивавшийся за щиколотки.
Башня слоновой кости стояла, окруженная оазисом. В ней правил волшебник, зомби-часовые с винтовками стерегли его сон. «AR-10 – революционная модель. Стоунерс отказался от газового поршня, сумев заставить пороховые газы действовать прямо на затвор», – сообщил сержант Праймс, растворяясь в дрожащем зное.
Чародей-затворник сидит на высоком балкончике под тентом и завтракает в одиночестве. Каждое утро к нему приходит Рэдмонд Берри с его надменной улыбочкой и подносом: не угодно ли пищевое отравление, сэр? Он отдает приказ, и полчища зомби выращивают сельдерей и морковку. Они похищают за’аров и обращают в своих приспешников.
Ленни успел зарисовать резные балясины, и молочный мрамор с прожилками, и старика с острой бородкой, раздраженного, будто между зубами застрял шпинат. А потом горестно завыл саксофон, и какие-то уроды промаршивали по его многострадальной черепушке. «Слава фитнесу!» – выкрикнули с улицы, как если бы фитнес был фюрером. Кравитц резко вскочил, его повело, и он грохнулся обратно на кушетку.
– Полегче, тигр.
Донни Шилдс сидел в старом кресле и смотрел на него поверх газеты. Точно такой же, каким был, только на восемь лет старше. Мистер Умник – живой и во плоти.
– Что ж… Здравствуй, Леонард, – тихо произнес он.
Серебряные запонки. Потертый пиджак. Солнечный свет на стертых туфлях. Тяжелый взгляд, будто прессом, прижал сыщика к матрасу. Ленни захотелось провалиться обратно в сон.
– Здравствуй, – эхом отозвался Кравитц.
Такое бывало редко. Что-то переключалось, и с лица Шилдса спадала маска балаганного артиста. Мягкие черты грубели, взгляд словно продавливал пространство перед собой. Дон уходил в себя, оставляя перед собеседником кого-то, с кем тот вряд ли захотел бы иметь дело.
– Долго я так? – Ленни поднялся с кушетки, пошатнулся, но в этот раз устоял.
– Дольше суток.
А он, что, все время, типа, таращился из-за газеты?
– И ты… тут… пока я…
– Простое проявление вежливости, – криво улыбнулся Шилдс, правая часть лица немного дернулась вниз. Это означало «нет, что ты, я оставил без присмотра чувака, который восстал из мертвых, а сам пошел по делам», или вроде того. Вежливость, ну-ну…
Ленни оглянулся. Офис «Kravitz Investigations» ощущался чужим, как подержанный пиджак. Скрытые панели между полками, неприметная прорезь в столешнице, непременно с кнопкой от пружинного механизма снизу. Половицу под ним откровенно «водило»: стало быть, тайник. В углу стоял черный куб тумбы. Донизу накрытый плотной тканью, он был похож на реквизит фокусника. Могучий «Carbondale» в рост выпирал из стены, разрисованный полустертым пинапом, как если бы его использовали для представлений. Не в этой ли махине папаша Шилдс погружался в аквариум, или что он там выделывал? Карнавальная маска таращилась со стены. Такая черная, будто сделана из клубящейся ночи. Нечто в пустых орбитах наблюдало за кабинетом. Сыщик почувствовал себя внутри шкатулки с секретом.
А Донни все смотрел, все просчитывал ходы где-то в глубине себя. Прозрачный янтарь его боло мистически мерцал в полумраке. Еще один фокус.
Кравитц вспомнил, как однажды друг загипнотизировал крысу. Буквально. Так что, я теперь крыса, или как? Он сделал рожу позлее и под нарастающие звуки блюза принялся обходить бывшего партнера по кругу. Проверенный метод. Зайди жертве за спину, и та становится нервной, как свинья.
Донни не шелохнулся. Только в глубине его холодно-серых глаз то и дело мелькало нечто. Словно молнии внутри облаков. И странная застежка галстука вспыхивала в унисон тревожным огнем. Каждый раз, когда это случалось, сыщик сбивался с шага.
Они напоминали двух тигров, встретившихся на узкой тропе.
А потом все закончилось. Взгляд отпустил Ленни где-то между окном и стеклянным шкафом. Черты разгладились. Умник остановил мыслительный процесс. Умник пришел к решению. У Ленни возникла стойкая уверенность, что это решение выйдет ему боком.
– Твои дела в порядке, – самым дружелюбным тоном объявил Шилдс.
Никогда бы не подумал.
– А?
– Доходы, расходы, клиентская база, ты понимаешь.
Даже не близко.
– Хмм.
– Твой бизнес процветает. Ну, насколько это возможно в Дино.
Он успокаивающе улыбнулся. Это была особая улыбка простаку в начале аферы. Она означала: я говорю тебе то, что ты хочешь услышать, чтобы ты сделал то, что мне нужно. Вот только Ленни не хотел услышать ничего похожего.
– Ну, окей
88.
– Твоя жена получает долю. 60 на 40, как и условлено.
– Жена?
– У нее все-таки ребенок, ну ты знаешь.
Ленни не знал. Ленни даже не догадывался.
– А?
Жена? Ребенок? Доля? Всего восемь лет провалялся трупом, а столько всего произошло…
