Половицы. Липкие, красные, теплые половицы. Ленни забился в пустующую квартиру, словно крыса. Он не сразу сообразил, что это его собственная кровь. Из вспоротых ступней выглядывало розоватое мясо, торчали осколки стекла. Парадоксально, но наиболее болезненный опыт он приобрел уже после возвращения. В Заливе можно поймать пулю, но там никто не посмеет привязать тебя к стулу и колошматить сколько вздумается. Или разбить голову о фарфоровый писсуар. Признаться, и до службы жизнь его не очень баловала. В Динаполисе тебе либо слишком жарко, либо слишком больно, чтобы тебе было до этого дело. У католиков похожее место называется адом.
***
От штор несло затхлостью и почему-то мочой. Ленни осторожно выглянул наружу. Открыточный пейзаж превратился в зону боевых действий. Пальмы у входа пылали, как если бы их облили напалмом. Клубы обсидианового дыма стелились по фасаду, как лавина, идущая вертикально вверх. Башня дракона будто сама только что вернулась с Залива.
Обсидиан – коготь дьявола.
Мощная фигура Дракса стояла в остатках английского окна. Как статуя на носу корабля, разбивающая морские воды.
– Вытащите их оттуда, – мрачно приказал он, не ясно кому.
Ленни раскрыл добытую в ванной аптечку. По крайней мере, коробка пыталась притвориться ей.
– Хочется верить, с беднягой Элмором не случилось ничего непоправимого, – сказал мистер Хопс и с неподражаемой иронией добавил: – Он все-таки Счастливчик.
Под ними, в мутно-розовом бассейне, запутавшись в защитной пленке, как раненая рыба в сетях, трепыхался Билли Блэк. Могло показаться, что он продолжает драку с надоедливым сыщиком. Или его терзает акула. Ленни понадеялся, что в этой кутерьме бедняга не потерял треклятую бутоньерку. То-то большой босс взбесится.
– Твоя одержимость этим типом настораживает.
Кравитц выдернул самый большой кусок стекла. Кровь медленно поползла по рисунку подошвы.
– Меня удручает твое неверие, Вэл.
– Хмм…
– В игре, в которую мы влезли, правила меняются быстрее, чем успеваешь их изучить. А мы здесь, ждем морских черепах
139 и молимся Богу. И если недоразвитый детектив – наш шанс выбраться из этого дерьма, зачем топить его в бассейне с акулами?
Недоразвитый? Шанс?
– Pley ze geym, pley ze rule, – задумчиво отозвался мистер Ди.
Резко хлопнула дверь, и в кабинет упало массивное тело. Звуки резонировали в воздухе и доносились из оконного проема яркими образами. Сыщик буквально видел, как два долговязых за’ара вошли в помещение и взяли парочку под прицел дробовиков. Они были похожи на братьев-палочников
140, только в плащах и «авиаторах», точь-в-точь как у старины Демпса.
– А вы, ребята, явно не из наших, – повел бровью мистер Хопс. – Шли бы вы отсюда подобру.
Казалось, завсегдатая «Милосердия» просто невозможно удивить.
Вух-вух-вух.
Заложив вираж, Бродяга Хьюи, вышел на позицию. Он завис в воздухе между башней и сыщиком. Оконное стекло изгибалось в раме, будто бы хотело сбежать; задранный хвост полностью загораживал вид. Все равно что уткнуться в зад носорогу. При этом Ленни ясно видел и то, что происходило в тронном зале короля Ди, как если бы находился где-то поблизости.
В «Shrike» однажды писали про чувака, в которого заехало молнией, и он внезапно заговорил на немецком
141. Ленни наконец выцепил когтем особенно неуступчивый осколок. Может, если тебя слишком часто лупят по башке, ты приобретаешь дальновидение? Или это заурядные глюки?
Миниган начал разгон. Шесть стволов привычно слились в размытый обод. Раздался стрекот, как если бы кто-то вздумал подровнять лужайку. Газонокосилка на высоте в сотню футов. Гильзы дождем лились на стройплощадку. Двадцатимиллиметровые снаряды прошивали кабинет Дракса. Большой босс замер в эпицентре шквального огня, словно принимал выстрелы грудью. «Бродяга» аккуратно шел по периметру, как огромная швейная машинка. Вряд ли он стремился кого-то убить.
Вертолет остановился. Здание будто выдыхало пыль. А потом раздался страшный скрежет: стена опрокинулась наружу и понеслась к земле. Где-то там, внизу, крохотный мистер Блэк еще боролся с акулой. А потом всё скрылось за большим БАХ.
Видимо, это и есть сигнал, о котором говорил Демпс.
Сыщик резко выдернул еще один осколок. Был такой парень, Накатоми. Пошел на фронт, чтобы избежать интернирования
142, да так и остался в армии. Доброволец на службе дяди Сэма, и все такое. Тот еще садист.
– Это должно было впечатлить? – с иронией спросил Дракс.
– Полегче, парни. Сантиметром правее, и… – указал на порванный ворот пансионарий. – О! Вы привели обед? Как мило…
Братья-палочники переглянулись.
По руинам комнаты шествовал бойцовый петух Микки. Его броня хранила следы битвы, шпоры цокали в обломках потолка. Он критически осмотрел территорию и грозно встрепенулся. За ним в остатках дверного проема появился Сержант Мясник собственной персоной. Он выглядел, как разгневанная утка из мультика. Разгневанная утка с пулеметом пятидесятого калибра.
А вот и кавалерия.
– Бунт на корабле! – сверкнул глазами старик.
Накатоми выбирал кого-нибудь из пленных и заставлял бегать по стеклу. «Ты ж йог
143, сука, ты ж это можешь!» – орал он. Но они не были йогами. Несколько бедолаг, которым не слишком везло в жизни. Теперь Ленни знал, чего им стоили те пробежки.
– Джентльмены, это Луис и Дэвид, – представил своих фермер. Братья-палочники подобрались. – Луис, Дэвид, знакомьтесь – бунтовщики.
– Я Виллентретенмерт Дракс.
– А я, кажется, оглох на левое ухо, – пожаловался пансионарий.
«Бродяга» грохотал так, что было не ясно, как бы Хопс что-то слышал, даже не оглохни.
– Что ж, ребята, дружно шагом. Волшебник хочет побеседовать с вами лично.
– Не шуми, – вежливо попросил Вилентрочто-то.
Кравитц вырвал из себя гребаный лепесток люстры. Острый, как будто их точили специально для врагов.
– У вас нездоровый оттенок лица, сержант, – задумчиво сказал мистер Хопс. – Точь-в-точь под цвет земли, которой засыплют вашу могилу.
– Не ты ли засыплешь? – Демпс навел огромный ствол на пансионария.
