– Закрой дверь, быстро! – скомандовала Леа Квентину.
Но он не успел. Через несколько секунд вновь зажегся свет, заиграла музыка… и опять появилось существо.
– Та-дам! – воскликнула Камилла, стягивая балаклаву и приветствуя застывшую публику.
– Ну ты и напугала! – воскликнул Максим.
– Ваша очередь пить! – победоносно распорядилась она.
– Это было мощно, – признал Квентин. – Как ты это сделала?
Камилла была в черном комбинезоне, незаметном в темноте. Под градом вопросов она раскрыла свой секрет. Идею ей подал Клеман, когда в списке самых страшных фильмов назвал «Изгоняющего дьявола». Сцена, где девочка Риган задом наперед спускается по лестнице на четвереньках и при этом у нее из горла идет кровь, – действительно одна из самых запоминающихся.
Камилла притворилась, будто ее неудержимо тошнит, и помчалась в туалет, так чтобы ее видел Мехди. Там был заранее спрятан пакет с костюмом. Пока все танцевали, она незаметно спустилась в подвал и выключила электричество. Электрический шкаф с автоматами она заметила, когда спускалась туда в прошлый раз. Невидимая в темноте, она поднялась на второй этаж и проникла в одну из комнат. Там она принялась обыгрывать истории Квентина про пришельцев и начала со всей силы колотить в дверь, изображая приход одного из них.
– Я подражала гимнастке Линде Хагер, которая была дублером в «Изгоняющем дьявола», – пояснила Камилла. Она увлекалась всем, что связано с боди-артом и перформансом. – Я три недели разучивала этот трюк как ненормальная. А еще добавила технику театра кабуки…
– Кабу что? – перебил ее Максим.
– Кабуки. Это японский танец с особыми движениями, выражающими эмоции. «Звонок» смотрел?
– Ага.
– Так вот, Садако там играет Риэ Иноу, которая как раз позаимствовала свои движения из кабуки. На съемках она двигалась задом наперед, после этого пленку пускали назад. Получилась такая неестественная и дико страшная походка.
– А это тоже ты подбросила? – спросил Квентин.
У подножия лестницы он поднял камень.
– Камень? Зачем?
– Неужели это один из твоих упавших с неба камней? – поддела его Матильда.
– Я про них не шутил! – заверил Квентин.
– А что это был за крик? – спросила Леа у Камиллы.
– Не помнишь? Это же из «Проклятия»!
Она открыла рот и издала протяжный вопль на вдохе.
– Вау, над этим ты небось работала больше, чем собираешься работать над дипломом! – пошутил Максим.
– Зато, пока я тренировалась, мне пришли в голову идеи для курсовой.
– Для свадебного платья из туалетной бумаги? – удивился Жюльен.
– Забудь о нем, я лучше устрою перформанс. Тем более наш препод на этом помешан. Я придумаю танец и назову его садабуки, смесь Садако и кабуки. Типа, устрашающий танец!
– Правильно, у меня тоже будет перформанс, – сказала Матильда.
– Какой?
– Кое-что эффектное.
– А точнее? – спросил Жюльен.
– Я пока еще до конца не решила.
– Зачем так от нас шифроваться?
– Да уж, твою идею комикса про супергероя-гея вряд ли кто-нибудь украдет.
– Уверяю, что и твою идею никто не посмеет скопировать.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты ни на кого не похожа.
– Не будь ты геем, я бы восприняла это как признание в любви.
– Ну же, колись, Матильда! – настаивала Мари.
– Давай ты первая.
– Я? А ты разве и так не знаешь?
– Несомненно, это будет что-то черно-белое.
– Я работаю над эпизодом из фильма «Огни большого города». Помните сцену первой встречи Чарли Чаплина и Вирджинии Черрилл?
– Нет, но продолжай.
– Я снимусь в роли слепой девушки на зеленом фоне и вклею себя на место Черрилл. И это будет моя встреча с Чаплином.
– И как это связано с темой курсовой?
– А разве она не про различия?
– И что? О каких различиях тут речь?
– По-моему, перенестись в 1931 год и оказаться там слепой девушкой, которой Чарли Чаплин дарит цветы, – значит нехило отличиться. Так, теперь Матильда.
– Ладно. Я побреюсь налысо и набью себе на затылке татуировку – второе лицо. Заднее.
Прошло несколько секунд, пока все представляли, как будет выглядеть Матильда, если осуществит задуманное.
– Да ладно вам, хватит так смотреть! Как будто я вам сообщила, что кто-то умер.
– Ты серьезно? – переспросила Камилла.
– Но это же перформанс! Как и у тебя! Только мой будет длиться немного дольше. Я, правда, еще до конца не решила, какое лицо это будет. А может, набью себе по всему телу щупальца осьминога.
– Ну ты совсем без башни, – заметила Леа.
– Так говорят о нас другие, потому что мы, видите ли, не такие, как все. Не похожи на «обычных людей». Это задание про отличия, разнообразие и несхожесть просто созданы для нас. Нельзя упускать такую возможность проявить себя.
– Она права, – согласился Квентин. – У тебя, Леа, тоже неплохо получится.
Леа испепелила его суровым взглядом.
– А что у тебя? – поинтересовался Максим. – Мы тоже хотим знать.
– Скажи им, ты же ничем не рискуешь, – подбодрил ее Квентин.
– Теперь, когда ты их раздразнил, ничего уже и не скроешь.
Все стали скандировать: «Леа! Леа! Леа!»
– Вы знаете Паскаль Лафэ?
– Кого?
– Паскаль Лафэ, такая художница, ювелир, мне она очень нравится. У нее есть гениальное видео, называется «Открой глаза». В нем она просит людей зажмуриться, дает им в руки некий предмет, после чего просит открыть глаза и снимает их реакцию на видео.
– Какой предмет?
– Пистолет.
– Вау!
– Очень прикольно видеть, как по-разному люди реагируют на пушку. Кто-то хочет ее отбросить, кто-то целится в зрителя, а кто-то приставляет к виску, как будто хочет застрелиться.
– И ты хочешь сделать такое же видео?
– Я возьму его за основу. А поскольку современное искусство вечно крутится вокруг всяких какашек и писек-попок, то вместо пистолета я буду давать людям дилдо.
– Что?! – поперхнулась Мари.
– Роскошно! – одобрила Матильда.
– А не слишком ли смело? – засомневался Квентин.
– Возможно, но именно это и срабатывает. Мой брат учится в Школе изящных искусств
[21], так вот, то, что он делает, имеет больше отношения к Полу Маккарти
[22], чем к Микеланджело.
