Алеа сглотнула. Значит, Бен считает этот шторм не таким уж безобидным.
– Может, в карты поиграем? – спросил Сэмми.
Тесс пожала плечами, но потом вдруг громко ахнула, и в её глазах мелькнул ужас.
– Мой аккордеон! – сдавленным голосом произнесла она. – Я забыла его наверху!
– Ой. – Сэмми сморщил нос. – Это плохо.
Тесс вскочила:
– Я наверх!
– Но нам туда нельзя! – Сэмми хотел её удержать, но Тесс уже понеслась по ступенькам. Вскоре они услышали у себя над головой её шаги и голос Бена. Алеа не понимала, что он говорит, но, кажется, они с Тесс ругались. В следующий момент корабль резко накренился. Алеа испуганно вцепилась в подлокотник дивана, а Сэмми прижался к стене. Дверь в салон то резко открывалась, то захлопывалась.
– Нужно запереть дверь! – Сэмми вскочил, но корабль раскачивало так сильно, что мальчик потерял равновесие и упал на диван напротив.
– А ветер может перевернуть корабль? – испуганно спросила Алеа, когда «Крукис» очень сильно накренился на один бок!
– Не-а, – заверил её Сэмми, хотя было видно, от такого мощного шторма он растерялся.
Вдруг на палубе кто-то закричал, и Алеа сжалась от ужаса. Похоже, кричал Бен – и он звал Тесс. Через несколько секунд послышался голос Тесс, но это были не слова, а душераздирающий крик.
Сэмми и Алеа смотрели друг на друга, вытаращив глаза.
– Я наверх! – воскликнул Сэмми и метнулся к лестнице.
Алеа сидела на месте, будто превратившись в соляной столб. Что произошло на палубе? Она услышала тяжёлые быстрые шаги, затем крики Бена, Сэмми и ещё один наполненный страхом крик Тесс.
Алеа вскочила на ноги. Нужно бежать на палубу! С Тесс случилось что-то страшное. Если Алеа действительно хочет быть частью этого экипажа, нельзя бросать других в беде. Конечно, подниматься туда опасно, но дождя нет, только сильный ветер.
Алеа побежала в свою каюту, накинула плащ, натянула на лицо капюшон и вытащила из сумки зонт. Пробежав через гостиную, она вскарабкалась по лестнице и, открыв дверь, сразу же раскрыла зонт. Но порывистый ветер тут же вырвал его у неё из рук, закружил в воздухе и поднял высоко над палубой. Алеа смотрела на свой зонт, раскрыв рот.
– Хватай меня за руку! – услышала она крик Бена.
Алеа повернула голову.
Бен стоял на перилах, вытянув вперёд руку.
И тут Алеа увидела, что по ту сторону перил, то есть с внешней стороны корабля, висит Тесс! Должно быть, порыв ветра подхватил её и снёс с палубы, но в последний момент она успела зацепиться за поручни.
Одной рукой крепко держа Тесс за предплечье, Бен протягивал ей другую руку. Но он не мог затащить её на палубу, пока она не отпустит перила. Её пальцы крепко держали опоры, а лицо исказил страх – судя по всему, она оцепенела от шока.
Сэмми стоял рядом с братом и уговаривал Тесс отпустить перила, чтобы Бен затащил её наверх. Но Тесс его, похоже, даже не слышала: её глаза отчаянно и неподвижно глядели в пустоту.
Приготовившись вступить в схватку с ветром, Алеа двинулась вперёд. Корабль раскачивался, морская вода ручьями текла по доскам, но тяжёлые ботинки Алеа были непромокаемыми, и она не сдавалась, вдруг почувствовав себя сильной. Она не знала, откуда пришло это странное ощущение, но благодаря ему она переборола страх и упрямо пробивалась сквозь шторм.
Увидев Алеа, Бен вскричал:
– Немедленно возвращайся вниз!
Алеа энергично замотала головой.
– Тогда хотя бы надень спасательный жилет! – На Бене и Сэмми были ярко-оранжевые толстые спасательные жилеты.
Алеа понятия не имела, где лежат эти жилеты, и с палубы уходить не собиралась.
– Вместе мы справимся! – сказала она и, наклонившись вперёд, крикнула Тесс: – Ты должна отпустить поручни! Мы все здесь. Мы тебя крепко схватим и не отпустим!
Сэмми, казалось, потрясла решимость, которой был наполнен голос Алеа, но он тут же подхватил Тесс под одно плечо, а Алеа – под другое.
Тесс подняла глаза и, дрожа от страха, посмотрела на Алеа. Из самоуверенной и дерзкой Тесс она вдруг превратилась в маленькую, обезумевшую от страха девочку.
– Давай! – крикнула Алеа. – Отпускай!
Пальцы Тесс разжались, и Бен поднял её наверх. Алеа и Сэмми тоже помогали, и вместе они втянули Тесс через перила. Оказавшись на палубе, девочка резко осела, опустилась на колени и заплакала. Бен обнял её и стал что-то говорить, успокаивая. Потом поднял на руки и понёс к двери, которая вела вниз с палубы.
Сэмми бежал рядом с ними.
– Ты в безопасности! – крикнул он Тесс, но она лишь всхлипнула.
Сэмми повернулся к Алеа:
– Это ты уговорила её отцепиться от перил!
Она и сама не могла поверить в то, что только что сделала. Откуда в ней столько силы? И как ей невероятно повезло, что она осталась сухой, хотя стояла прямо возле перил!
Алеа тревожным взглядом окинула корабль и вдруг заметила на скамье на корме аккордеон Тесс. О нём никто даже и не вспомнил.
Недолго думая, Алеа быстрым шагом направилась на корму, мужественно сражаясь с ветром. Тесс наверняка безумно обрадуется, если она принесёт ей аккордеон. Но только Алеа собралась его схватить, как на корабль налетел мощный порыв ветра. Со свистом и завыванием он подхватил её и, закружив, резко швырнул на перила. Больно ударившись о них, девочка не успела за что-либо ухватиться, и её выбросило за борт.
Она стала падать.
Она увидела, как на неё наступает вода.
Она закричала.
А затем упала в море.
Удар был сильным, как будто она с разбегу врезалась в дверь, но уже в следующее мгновение эта дверь отворилась и впустила её внутрь.
Ледяная вода сомкнулась над ней, и Алеа охватил страх смерти. Она стала отчаянно дрыгать ногами и руками. Её сердце больно колотилось о рёбра, и она испугалась, что оно разобьётся. Это было в сто раз опаснее, чем ливень, и в тысячу раз опаснее брызг. Она находилась в море, вокруг бушевала вода, она была всюду, она обнимала её тело, её кожу. Аллергический шок мог наступить в любую секунду.
Алеа несколько раз крикнула, но её голос заглушила толща воды.
Вдруг она ощутила покалывание на коже, оно всё усиливалось, и она уже не могла терпеть. Её тело словно оказалось под напряжением. Сердце колотилось как ненормальное и перегоняло по артериям чистое электричество.
Так значит, вот что чувствуешь, когда умираешь.
Ещё немного – и она потеряет сознание.
Её кожа наверняка уже покраснела и опухла, и если ей повезёт и она выживет, то на память останутся самые уродливые шрамы, какие только можно представить.
