– Может быть, вы присядете, а я пока найду твои бумаги? – Она указала на два стула напротив её стола.
Алеа и Леннокс сели.
Фрау де Йонг открыла шкаф для бумаг, вытащила из него папку и стала листать.
– Если хотите попить – не стесняйтесь, – предложила она Алеа и указала на стоящие на тумбочке кувшин и стаканы.
Но Алеа не сдвинулась с места. Что это делает фрау де Йонг? Такое впечатление, будто она листает папку с бумагами Алеа и вынимает из неё некоторые страницы. Подробно Алеа разглядеть ничего не могла, потому что фрау де Йонг встала так, чтобы спиной загораживать свои руки. Но время от времени Алеа удавалось что-то увидеть. Вот и сейчас фрау де Йонг снова отложила в сторону несколько бумаг!
– Что она там делает? – шёпотом спросила Алеа у Леннокса. – Это что, страницы, которые я не должна видеть?
Тут фрау де Йонг вернулась к ним.
– Я всё посмотрела, – доброжелательно сказала она, усаживаясь за свой стол. – К сожалению, многого я тебе не скажу. Но я помню твой случай. Я тогда уже работала здесь и пыталась найти хоть какую-нибудь информацию о твоих родителях. Но, увы, ничего не нашла. Я переговорила со многими местными жителями, но никто из них не знал и не видел твою маму.
– И вы не знаете, куда потом могла уехать моя мама? – Алеа не смогла скрыть разочарования.
– К сожалению, нет, – покачала головой фрау де Йонг и налила себе воды в стакан. – Это очень необычная ситуация – когда женщина отдаёт своего ребёнка совершенно незнакомому человеку. Но судя по тому, как твоя приёмная мать описала её, твоя родная мама находилась в полном отчаянии. – Она вздохнула, словно искренне сожалела об этом. – Твоей приёмной матери разрешили взять над тобой опеку лишь ввиду исключительности этой ситуации. При обычных обстоятельствах этого бы не допустили, поскольку она не соответствовала необходимым критериям.
Алеа в отчаянии кусала нижнюю губу. Всё это она и так знает. Марианна уже тогда была слишком пожилой. Неужели она не узнает ничего нового?!
– На каком именно пляже это произошло? – спросила она.
– На южном, – ответила фрау де Йонг и придвинула к Алеа папку с бумагами.
Алеа полистала папку, но почти сразу же передала её Ленноксу.
– К сожалению, я не владею голландским, – объяснила она.
– Ясно, – кивнула Фрау де Йонг и стала наблюдать за Ленноксом, который рассматривал бумаги. – Знаешь, мы ведь тогда распространили по всем окрестностям листовки и развесили плакаты с описанием твоей мамы, – наконец продолжила она и снова отпила из стакана. – А также обратились к жителям по радио с просьбой прийти к нам, если у них есть хоть какие-то сведения о ней. Но никакой реакции не последовало… по крайней мере, по твоему конкретному случаю нам ничего не удалось собрать.
Алеа во все глаза смотрела на воду в стакане фрау де Йонг, где коричнево-чёрно-красные пузыри лучше любой рекламной вывески кричали: это ложь!
Алеа словно ударили по голове. Почему эта женщина ей лжёт?! Что она от неё скрывает?
Фрау де Йонг встала:
– Мне очень жаль, что я не смогла тебе помочь. Всего хорошего. – Она протянула Алеа руку.
Алеа тоже встала, но протянутую руку проигнорировала.
– Что вы от меня скрываете? – сдавленным голосом спросила она.
– Прости, что ты сказала?
– Что написано на страницах, которые вы отложили в сторону?
Глаза фрау де Йонг впились в глаза Алеа:
– Я не могу тебе этого сказать. Это тебя не касается.
Леннокс встал. Несколько проворных шагов – и он оказался возле шкафа для бумаг. Схватив верхние листы из отложенных фрау де Йонг, он быстро начал их читать.
Видимо, фрау де Йонг этого не заметила, но затем проследила за взглядом Алеа и посмотрела на шкаф.
– Положи на место! – рявкнула она. – Немедленно!
Леннокс и не думал повиноваться и продолжал напряжённо читать.
Теперь поднялась и вторая дама и что-то резко сказала ему по-голландски. Леннокс по-прежнему не реагировал. Сдвинув брови, он прочитал одну страницу и взялся за вторую.
Фрау де Йонг подбежала к Ленноксу и решительно схватила его за руку.
– Оставь это! – прошипела она и вырвала страницы у него из рук.
В это время её коллега взяла телефон и начала набирать номер, взволнованно бормоча что-то вроде «Ik bell nü de polizi!»
[9].
Алеа подскочила на месте.
– Леннокс! – крикнула она.
Леннокс посмотрел фрау де Йонг в глаза и произнёс:
– Меня здесь не было. Вы меня не помните.
Фрау де Йонг кивнула как под гипнозом и принялась складывать бумаги.
Леннокс подошёл ко второй женщине, которая смотрела на него, раскрыв рот и зажав в руке телефонную трубку.
– Меня здесь не было. Вы меня не помните, – повторил он.
Дама села на место и как ни в чём не бывало взяла в руку шариковую ручку.
Алеа смотрела на Леннокса, её сердце готово было вырваться из груди.
– Уходим, – коротко бросила она.
Фрау де Йонг подняла взгляд.
– Vaarwel!
[10] – крикнула она и приветливо посмотрела на Алеа.
Алеа махнула ей в ответ и вышла из здания службы опеки. Леннокс шёл за ней.
Тесс, Бен и Сэмми сидели на лестнице перед зданием и ждали друзей.
– Ну и? – с любопытством спросил Сэмми.
– Фрау де Йонг не смогла рассказать ничего интересного, – ответила Алеа. Затем она взглянула на Леннокса. – Но Леннокс сумел прочитать страницы, которые фрау де Йонг явно не хотела мне показывать.
Бен присвистнул:
– Ты и на такое способен, Скорпион?
– Клёво, – заметил Сэмми.
– Что там было написано? – спросила Алеа.
– Это документ, который связывает твоё дело с другим, – ответил Леннокс. Меж бровей у него пролегла глубокая складка.
– С другим делом? – У Алеа вдруг защекотало в животе.
– Поэтому фрау де Йонг и не хотела показывать тебе те страницы, – сказал Бен. – Вся информация по другому делу наверняка строго конфиденциальна, – добавил он, глядя на Леннокса со смесью лёгкого недовольства и уважения.
– Да что же там написано? – волнуясь, спросила у Леннокса Алеа.
– Насколько я понял, в тот же день совершенно чужой женщине передали другого ребёнка, – ответил Леннокс.
Алеа едва не задохнулась:
