– Потому что… – начал Отон.
– Потому что это не Виний, – оборвала его Плавтина. – Вы цепляетесь за то, что знаете, – борьбу за власть в Урбсе. Но здесь разыгрывается совсем другая партия.
Они смотрели друг на друга с вызовом. Всякая приязнь между ними была забыта. Марс остался далеко.
– Кто же?
– Я не знаю. Алекто или Тит. Я это уже говорила.
– Концепт с вами. Это пугала из прошлого, детские страхи.
– Виний нам не враг. По крайней мере, не настоящий враг. Он знает, что происходит там, у источника сигнала, и знает, что это ловушка. Если мы туда отправимся, произойдет нечто ужасное. Мы, сами того не сознавая, выбрали не ту сторону. До сих пор мы об этом не догадывались. Но теперь…
Отон прервал ее резким взмахом руки:
– Прекратите лить нам яд в уши. Я должен туда отправиться. Можете меня не сопровождать, мне все равно. Наш союз, как вы сами признали, был лишь временным сближением, – добавил он.
Он задел Плавтину за живое. Ей все еще было неловко из-за того, что на Марсе она оттолкнула Отона. Возможно ли, чтобы он проявил хоть немного искренности по этому поводу? Она в этом сомневалась. Однако ощущалось это все равно болезненно.
Неожиданно ей на помощь пришла Фотида, прервав молчание:
– Отон, зачем вы вернулись? Только не говорите, что внезапно почувствовали, что должны нас спасти. Не могли же вы в самом деле колебаться между вашим Последним человеком и нами, несчастными псами?
Проконсул ответил не сразу. Плавтина почти чувствовала, как вращаются шестеренки сложного механизма его сознания, подсчитывая, взвешивая и оценивая. В этот момент Рутилий сделал шаг вперед:
– Если хозяин вернулся, значит, вы ему нужны. Боевой туман, который уничтожил вражеский отряд, также слушается Уз. Поэтому он не в силах защитить криокамеру и того, кто в ней, от варваров – так же как и Отон.
– Да ведь варваров он распылил! – воскликнул Эврибиад.
– Только механическую часть этих созданий, – ответил Отон, не преминув сделать недовольное лицо при невнятном вмешательстве Рутилия. – Мне кажется, вы встречались лишь с подвидом низшего уровня, помесью машины и живого организма, аналогом автоматов не вычислительного происхождения – вспомните, варвары ненавидят таких ноэмов, как мы. Но не обманывайтесь: там, вдалеке, они ждут, пока мы покажемся, чтобы ударить. Следующее сражение будет на ножах. И наномашины ничего не смогут сделать.
Плавтина побледнела. Вот и конец грандиозным космическим боям, невидимым микроволновым выстрелам и потокам ракет, ведомых порабощенными ноэмами. Богам войны не терпелось вернуться к рукопашным схваткам темных времен, к разрываемой ударами плоти, брызгам крови и зловонию внутренностей. В своем отчаянном стремлении к славе Отон поведет их до конца – в самую непроглядную тьму, к деградации и разгрому. Это путешествие проходило не только в космосе – оно заставило каждого из них погрузиться в глубины собственной психики, вернуться к самому рудиментарному, самому примитивному. И даже если они выберутся оттуда, то не раньше, чем успеют лицезреть ад своего «я».
Все это – и многое другое – вмиг промелькнуло в мыслях Плавтины, омрачило ее черты и затуманило сердце. И мысли Фотиды, должно быть, следовали по тому же пути.
– Короче говоря, вы вернулись, потому что вам понадобилось пушечное мясо, – выплюнула она. – И хотите, чтобы все закончилось кровавой баней.
Отон выпрямился. Всякий след улыбки исчез, в глазах появился жесткий блеск. С этого момента он не собирался разговаривать или торговаться, они обе это почувствовали. Он навяжет свою неприкрытую волю всем, кто ему понадобится.
– Я вернулся, – произнес он жестким безэмоциональным голосом, – чтобы вы мне послужили. С этой целью я вас и создал. «Транзитория», деймоны, Аттик и Рутилий – все обязаны мне своим существованием. Но от вас, людопсы, я теперь требую полной выплаты долга. Вы знаете, чем должны его заплатить, поскольку я создал вас для войны. Что бы ни измышляла Плавтина, поиск последнего Человека угоден Узам, и я не могу от него отказаться. Что до вас, если ваши уши перестали понимать язык долга, услышьте хотя бы то, что для возрождения расы хозяев нужно, чтобы наша цивилизация выжила в борьбе с варварами. Через час, а может быть, завтра флот, собранный Винием, появится на орбите у нас над головами и уничтожит нас. Они погубят и человека. Без меня у вас вовсе не будет будущего.
– И все-таки, – сказала Плавтина почти угасшим голосом, – мы совершаем ошибку.
Она уже проиграла и знала это. Почти физически ощущала исходившую от Отона неукротимую силу. Плавтина останется одна, как оставалась всякий раз с тех пор, как ее подняли из мертвых. Для нее был лишь один выход, и даже это самопожертвование ничего не даст. Тихие слезы текли по ее щекам, она незаметно их вытерла.
Эврибиад хотел заговорить, но Фотида удержала его твердой лапой. Людопсица обратила на Отона стальной взгляд.
– Мы не желаем сопровождать вас, Отон. Я не поставлю на одну доску жизнь моих соплеменников и вашу жажду славы, которую вы оправдываете мудреными рассуждениями. Вы видите будущее через века. Я существо более скромное. Мне всего-то нужно убедиться, что мы переживем следующее нападение. Я не могу отдать вам опытных бойцов.
– У вас нет выбора, – ответил он спокойно.
– Корабля больше нет, а Кси Боотис далеко. Мы надолго здесь застряли. Нам нужно найти способ договориться с варварами, о которых вы говорите и которых, по сути, никто здесь не видел собственными глазами. Или нам придется сражаться с ними до тех пор, пока они не перестанут быть угрозой. Что нам за дело, если армия Виния уничтожит вашего гипотетического Человека?
Отон сухо ей улыбнулся.
– Я вам повторяю, у вас нет выбора. Эврибиад со своим отрядом пойдет за мной.
– Вы меня не слушали! – рявкнула она.
Теперь уже Эврибиад положил лапу на плечо супруге, пытаясь успокоить, но она живо высвободилась и продолжила кричать:
– Вы не слушаете нас, Отон! Мы за вами не пойдем! Вы ничего не можете нам сделать! Вы всего-то… машина!
Все людопсы – в основном слуги Фотиды, и деймоны, стоящие рядом, подняли головы в удивлении. Те, кто понял суть ее слов, уставились на нее в ужасе. Потому ответ Отона услышала куда более широкая публика, чем они предполагали:
– Вы в любом случае мне подчинитесь. За это я благодарю Плавтину, которую вы почитаете, как свою благодетельницу, и которая в этом была мне полезна. Как, кстати, и Аттик.
– Я не понимаю, к чему вы ведете, – слабым голосом сказала Плавтина.
На самом деле она уже все поняла. Аттик, стоящий в нескольких метрах от нее, напрягся; лицо его из бледного стало зеленоватым, и он в отчаянии сжимал челюсти. Рутилий взял его за руку, удерживая и успокаивая. Вокруг столпились зрители, любопытство в них мешалось с испугом.
– Я ведь вам это объяснил после того, как вы решили рассказать о природе Уз Эврибиаду и Фотиде. Вспомните. Я сказал, что, как бы враждебно вы ни относились к моей власти, ваши действия когда-нибудь послужат для нее рычагом. Клянусь Третьим человеком, этот день настал! Вы обещали им помощь, чтобы освободить их расу. Вы это сделали?
