Никогда ранее Европа не видела такой масштабной военной подготовки. Ради этой войны Император объединил в одно целое все свои силы, и, следуя его великому примеру, каждый брал с собой в поход все, что он мог приобрести на свои средства. У каждого офицера имелось не менее одной повозки, а у генералов их было несколько — количество слуг и лошадей изумляло. В июне генштаб переместили в Торн
[8], оттуда в Гумбиннен
[9], по маршруту Остероде
[10], Гейльсберг
[11] и Гуттштадт
[12] — все те города, ставшие знаменитыми после кампании 1807 года.
Император присоединился к нам в Торне, и, следуя в Гумбиннен, намеревался посетить Данциг
[13] и Кенигсберг
[14]. Именно в Гумбиннене все надежды на мир рухнули окончательно. Г-н. де Нарбонн
[15] вернулся из Вильно
[16] с отказом Александра от сделанных ему предложений. Во время последней аудиенции, Александр объявил ему, что он решился на войну; что он будет решительно воплощать это решение, и что даже если французы станут хозяевами Москвы, он не опустит руки, признав себя проигравшим. «По правде говоря, Сир, — ответил г-н де Нарбонн, — вы все равно останетесь самым могущественным монархом Азии». Объявление войны последовало немедленно — оба императора провозгласили их каждый по-своему — Наполеон — словно древний пророк: «Рок влечет за собой Россию, ее судьбы должны совершиться». Александр же обратился к своей армии так: «Я с вами. Бог покарает зачинщика». После Гумбиннена армия вошла в Польшу, чтобы выйти на берега Немана. Перейдя границу, мы были поражены потрясающим контрастом между двумя странами, а также резкой разницей нравов их жителей. В Пруссии все было легко и цивилизованно — красивые и добротные дома, ухоженные поля. Но в Польше мы не увидели ничего, кроме рабства и нищеты, неотесанных крестьян и евреев, сельское хозяйство совершенно не развито, а жилища еще грязнее, чем их обитатели.
Стоявшая на Немане русская армия была разделена на 1-ю и 2-ю армии. 1-я, которой командовал генерал Барклай-де-Толли, охранял подходы к Ковно
[17]. 2-я, руководимая князем Багратионом, защищала Ковно. Вместе они насчитывали 230 000 человек. На левом фланге, 68 000 солдат генерала Тормасова прикрывали Волынь; на правом — 34 000 защищали Курляндию. Таким образом, Россия имела около 330 000, а Франция около 400,000. С учетом этой ситуации план Императора Наполеона сформировался очень быстро. Он решил перейти Неман возле Ковно, а затем совершить быстрый марш в Литву с целью отделения Барклая-де-Толли от Багратиона. После приказа 10-му корпусу идти на Тильзит
[18], чтобы атаковать Курляндию, а 5-му, 7-му и 8-му корпусам на Новогрудок против князя Багратиона, он направил свои собственные шаги, в сопровождении Императорской Гвардии, 1-го, 2-го, 3-го и 4-го корпусов, и двух первых кавалерийских корпусов, в сторону Немана. Его берега были исследованы, и назначено место перехода — в кратчайшем расстоянии от Ковно. К вечеру 25 июня
[19] армия собралась на назначенном месте, где тотчас были возведены три моста
[20].
Едва взошло солнце, как 1-й корпус переправился через реку. Сразу же за ним последовали 2-й, 3-й, и резервная кавалерия. Палатки Императора были разбиты на господствующих высотах противоположного берега. Здесь мы собрались, чтобы созерцать великолепное зрелище. Генералу Барклаю, имеющему всего одну дивизию, не удалось сорвать нашу переправу. Ковно был занят без сопротивления, и Император разместил в нем свою штаб-квартиру, уже оттуда наши войска пошли на Вильно
[21]. Генерал Барклай отступил. Ожидая ряд приказов от нескольких генералов, я имел возможность видеть, насколько хорошо выглядят наши полки, как высок их энтузиазм и размеренность, с которой они выполняли все свои действия. Вечером 27-го Император присоединился к авангарду; и на следующее утро, после небольшого сопротивления, наши войска вошли в Вильно, где их встретили бурными овациями. Таким образом, кампания продлилась всего десять дней с момента его начала, и цель Императора была достигнута. Обе русские армии разошлись, а генерал Барклай отступал в укрепленный лагерь Дрисса
[22] на Двине, оставляя открытой Литву, поскольку он должен был перекрыть дорогу на Санкт-Петербург. В то же время, князь Багратион отошел от Немана для того, чтобы воссоединиться с Барклаем, но наши войска уже вклинились между армиями этих двух генералов. В течение всего времени пребывания Императора в Вильно, корпуса Великой армии действовали на территории всей Литвы, повсюду преследуя русских. Король Неаполя
[23], со своей кавалерией, а также 2-м и 3-м корпусами, следовал за отступающим к Дриссе генералом Барклаем. На Минской дороге 1-й корпус, оборвал все его связи с князем Багратионом, рядом с которым очень близко располагались 5-й, 7-й и 8-ой корпуса. Они, возглавляемые принцем Жеромом
[24], сформировали крайний правый фланг нашей армии. 4-й и 6-й корпуса разместились около Вильно, гарнизон которого был сформирован из полков Императорской Гвардии. Нам постоянно сопутствовала удача: каждый офицер, отправлявшийся с приказами, возвращался в штаб только с хорошими новостями. Погода, правда, не радовала: бурные ливни сменяла невыносимая жара, и эти резкие скачки температуры воздуха, а также нехватка кормов, вызвали большие потери среди наших лошадей. Также и дороги, состоявшие в основном из длинных жердей, свободно уложенных на болотистую почву, были полностью уничтожены непогодой. Понемногу начала ощущаться нужда в ресурсах, ведь армия жила за счет запасов этой страны, а они, сами по себе незначительные, ежедневно таяли, поскольку все они являлись результатом сбора урожая прошлого года.
