Если честно, думала, умру в ожидании твоего письма. «Можешь не отвечать» – это я тогда сказала по глупости, конечно же.
А ты долго не писала, видимо, решила проучить меня за то, что я чуток вспылила… Я места себе не находила, волновалась, что больше не получу от тебя письма. Как же я тогда сожалела, отправив тебе свое… Это в моем стиле. Стоит разозлиться, как из меня выплескивается даже то, чего нет на сердце, и только потом успокаиваюсь… Эх, так уж я устроена. Прости.
Слушай, а ты что, действительно уже перешла в старшую школу? Надо же! Еще совсем недавно была пигалицей из младших классов, а тут бац – и старшеклассница! Уф-ф! Прям как-то не по себе… Теперь мне и вправду придется звать тебя «онни»?
Оки! Не проблема.
Онни.
М-да… поначалу было влом обращаться к бывшей десятилетке «онни», но сейчас меня это не напрягает. В любом случае ты родилась в далеком прошлом, гораздо раньше меня, поэтому получается, что и в 10 лет, и в 18 ты все равно для меня «онни», ведь так?
И хотя это прозвучит чуток слащаво, но мне читать твои письма очень даже нравится. И ждать их – тоже. Мы не знаем друг друга в лицо и единственное, что нас связывает, – это недолгая переписка, однако такое впечатление, будто мы с тобой давно знакомы…
С тех пор как мы пишем друг другу, я понемногу стала размышлять о себе и своей жизни. И у меня возникло ощущение, что в то время, пока весь мир вокруг, включая и тебя, движется и изменяется, я, обиженно надув губы, застряла на месте. И теперь вот думаю, может, стоит чуть поумерить свое вечное недовольство.
В нашем мире бумажные письма уже не очень актуальны. Послать сообщение в какао занимает несколько секунд. Мы тут строчим друг другу все, что в голову придет… По привычке я и тебе накатала сгоряча всякую ерунду. Ведь по какао ответ приходит в мгновение ока. Представь себе, можно даже проверить, прочитали мое сообщение или нет! А твои письма идут ужасно долго, их нужно ждать минимум неделю или целых две! Плюс ко всему нет гарантии, что дойдут. Как тут не сбрендить?!!
Знаешь, за время этого бесконечного ожидания я много всего передумала и даже ругала себя, а не перегнула ли я палку…
Твое письмо меня даже немного растрогало. Как бы я ни задиралась и ни дерзила, ты ни разу не вышла из себя. И оттого мне еще больше хочется провалиться сквозь землю… Ты правда будешь мне старшей сестрой – онни? Слово не воробей, так что теперь тебе не отвертеться, назад дороги нет.
Ты права. Я действительно всегда думала, что одной мне тяжело и что я единственная такая вся несчастная-разнесчастная. Из-за того, что я отличаюсь от остальных ребят. Поэтому, когда кто-то другой жалуется, как ему тяжко, для меня все это звучит как дурацкое нытье, типа с жиру бесится…
Какой же дурой я была! Правда, прости меня, я почему-то решила, что ты живешь беззаботно и счастливо, хотя совершенно ничего не знала ни о твоей жизни, ни о том, что ты чувствуешь…
Теперь-то я понимаю, что и тебе тоже приходится несладко. Даже представить не могу, каково это – жить рядом с такой до ужаса идеальной сестрой. Плюс мама, которая надышаться не может на старшую, всю из себя отличницу… Слушай, похоже, и тебе стоит подумать насчет бегства из дома! Ха-ха!
Раз уж зашел разговор… Знаю, ты беспокоишься о том, что я собираюсь уйти из дома, ой, ну, вернее, собираюсь жить отдельно.
Ты за меня не переживай. Думаешь, я позволю всяким придуркам ошиваться возле меня?!!
И обещаю, что не пущусь во все тяжкие. Попробуй взглянуть на это под таким углом: девушка решила обрести самостоятельность чуть раньше своих сверстников. У меня ведь и подготовка полным ходом идет. И даже уже подыскиваю себе подработку.
Не помню, писала я или нет, что хочу поработать в булочной или кафе и заодно поучиться там навыкам бариста и пекаря. Классно же заниматься любимым делом, да еще и деньги зарабатывать – прям одним выстрелом двух зайцев. Беда лишь в том, что меня в такие места не хотят брать.
Я рассказывала тебе про свою мечту?
Вообще-то, я мечтаю открыть свое кафе. И уже даже меню продумала.
Естественно, я буду готовить кофе, а еще прохладительные напитки и кофе-фраппе. Хорошо бы продавать по доступным ценам. Одиноким людям буду раздавать мои счастливые печенюшки бесплатно. Большими их сделать не получится (они ж бесплатные), а вот величиной с пятисотенную монетку – самое то. Они будут точно такого же размера, как твоя счастливая монетка. Ха-ха… О, слушай, а ведь можно их так и назвать – «Монетки-печеньки на удачу»! Ух ты! Это все благодаря тебе!
Кафе я выкрашу в белый цвет. Нет, погоди… Бабушка говорит, белое трудно отмывается. Тогда придется покрасить в черный, что ли? Хм, как-то мрачновато. Ладно, еще подумаю…
Знаешь, почему я хочу стать хозяйкой кафе? Признаться в этом жутко стыдно, но тебе я расскажу.
Папа частенько работает допоздна, и в детстве почти все время я проводила у бабушки. Мне это не очень нравилось, потому что стоило только бабушке на меня глянуть, как она начинала цокать языком и причитать, какая я бедная-несчастная.
С тех пор меня раздражает, когда кто-то относится ко мне по-доброму – кажется, что это из жалости. Я писала тебе, как раньше в школе даже делала вид, что у меня есть мама.
Кажется, это случилось в четвертом классе. Однажды я заявила бабушке, что, даже если папа припозднится, мне все равно не страшно и я буду спать дома. И вот я впервые ночевала дома одна, с воплями и криками настояв на том, что я уже большая и могу обойтись без бабушкиной опеки… В ту ночь я описалась.
Проснулась оттого, что захотела по-маленькому, а встать и дойти до туалета не могла. Мне было страшно. И чего я так испугалась? Аж трясло всю. Съел бы меня этот унитаз, что ли?.. Терпела, терпела и в конце концов не выдержала.
Чтобы не умереть со стыда, бабушке с папой я ничего не сказала, просто тайком высушила одеяло и так и спала под ним. Спустя несколько дней к нам пришла бабушка, ну и, конечно, все открылось. Как тут скроешь, если моя комната провоняла мочой.
Когда бабушка ворчала, чего, мол, не сказала, ежели обмочилась, сказать надо было, а ты, дуреха, вонючим одеялом укрываешься, и все в таком духе… я думала, отец хоть что-нибудь да скажет. Пусть даже и отругает или пожалеет, ну хоть что-то… Но он только пристально посмотрел на меня и не проронил ни слова.
Только представь! Если ребенок описался от страха, пока спал дома один, тут даже чужой человек воскликнет: «Ай-ай-ай, ну и ну!» А родной отец никак не прореагировал! У меня тогда это просто в голове не укладывалось. Только потом поняла.
Его молчание означало, что он и впредь постоянно будет держаться от меня на расстоянии.
После того случая каждый раз, когда отец возвращался очень поздно, я уделывала простынь. Ужасно ненавидела себя за это, но с рефлексом не поспоришь. Но к бабушке ни в какую не хотела идти. Упрямая ослица, так и упорствовала до конца.
