Ыню! У нас с мамой были одни мечты на двоих, и я не мог представить своей жизни без нее. Возможно, в этом причина, почему мне, оставшемуся в одиночестве, было невыносимо тяжело продолжать двигаться дальше.
Я долго не знал, что мама заболела раком. Даже видя, что она мало ест и постепенно худеет, я думал, что это из-за токсикоза. Мне нет оправдания. Кто я, как не страшный грешник, раз не мог почувствовать, что моей любимой очень плохо, что она умирает… а потому я недостоин рассказывать тебе это.
Мама скрывала от меня свою болезнь, и когда я это понял, то почувствовал себя самым никчемным человеком на свете. Каким же я был негодным, каким ненадежным мужем, если, даже несмотря на мучительную боль, она не поделилась со мной своей бедой.
Лишь потом я узнал, что противораковое лечение означало бы потерю ребенка. И мама терпела муки, потому что не могла от тебя отказаться.
Первое время я страшно сердился на нее. Зачем было делать из меня такое чудовище? Зачем превращать меня в человека, который не может уберечь любимую? Почему не позволила разделить с ней боль?
Потом я опять стал винить во всем себя. Было невыносимо стыдно оттого, что я был так слеп, хотя мама таяла у меня на глазах.
До сих пор не могу забыть слов лечащего врача про необходимость противоопухолевой терапии для проведения операции, тех жестоких слов про то, что лечение требует выбора: ты или мама. В те дни я со слезами молил Бога, чтобы взамен Он забрал меня…
Я пытался убедить твою маму, что надо лечиться, что мы обязательно станем родителями, только позже, когда она снова будет здорова. Но мама ничего не хотела слышать…
Последний день мамы был днем твоего рождения. И я, никудышный отец, не мог поздравить тебя с приходом в этот мир. У меня даже мелькали жуткие мысли, что ты отняла у мамы жизнь. Твой день рождения для меня – день поминовения. Вот почему я ни разу не устраивал для тебя праздник. Не мог пересилить свою тоску по маме. И сейчас ужасно об этом жалею.
Когда ты, косолапая малышка, подходила ко мне, когда своими крохотными пальчиками брала за руку и заглядывала в глаза, я думал, возможно, выбор твоей мамы был правильным, – настолько очаровательным и милым ребенком ты была!
День, когда ты впервые назвала меня «папой», когда сделала первый шажок, когда научилась ездить на велосипеде, когда пошла в первый класс… Все эти дни были для меня и радостью и печалью одновременно. Как было бы хорошо, если бы рядом с тобой была твоя мама. Сколько всего чудесного могла бы она вложить в тебя! Из-за этих мыслей я не мог до конца проникнуться радостью. Я чувствовал себя виноватым перед ней в том, что, глядя на тебя, испытываю счастье в одиночку.
Это произошло примерно тогда, когда ты только научилась ходить. Мы с тобой ехали в машине, и по дороге случилась авария. После нее на твоем симпатичном лобике остался шрам, а у меня в сердце поселился страх – а вдруг я не смогу уберечь и тебя? Мне не давала покоя мысль, что во всем произошедшем и тогда, и сейчас виноват я. Так глубоко погрузился в чувство вины, что не заметил, как мы отдалились друг от друга.
Ыню!
Я ни разу ласково не назвал тебя по имени. Стоило мне произнести его, как перед глазами вставала твоя мама. Я страшился твоего взросления. Боялся вопросов о маме, не хотел смотреть, как с каждым годом ты все больше становишься похожа на нее.
Я опасался, что страх и боль, которые испытывал я, могут передаться тебе, а вместе с ними и чувство вины… И чем больше я думал об этом, тем плотнее смыкались мои губы – я отгородился от тебя тайной. Решил: неведение лучше, чем эта пытка.
Но знаешь, Ыню, все мои мысли всегда были только о тебе. Когда я замечал твое расстроенное лицо, на работе в тот день у меня все валилось из рук. Так хотелось все бросить и, примчавшись домой, крепко тебя обнять, но я не мог этого сделать. Казалось, стоит мне лишь взять тебя за руку, и ты исчезнешь, как твоя мама.
Я ждал, пока ты немного подрастешь. Ну немножко, ну еще чуть-чуть, надо подождать до тех пор, когда ты сможешь понять мою боль и принять мамин выбор…
И так минуло пятнадцать лет!
К тому моменту, когда я понял, что мое глупое решение выждать время ужасно изводит тебя, ты уже давно оторвалась от меня и росла сама по себе. Мы отдалились друг от друга ровно настолько, насколько ты успела вырасти. И я совершенно не представлял, как тебя вернуть.
Твой никудышный отец отнял у тебя маму, лишил тебя родни с маминой стороны и бессердечно бросил на произвол судьбы. Мамины родители живут в Германии, они очень скучают по тебе и хотят встретиться. Все это время они часто присылали письма, в которых спрашивали о своей любимой внучке. Они писали, что, если ты только захочешь, они сразу же приедут тебя навестить. Так что скажи, когда будешь готова. Они дорожат тобою так же беззаветно, как твоя мама.
Бедная моя доченька! Думая, что эта горькая правда разобьет твое сердце, я все это время молчал.
Хотя, возможно, это был всего лишь предлог, чтобы скрыться от воспоминаний о маме.
Знаешь, впервые за пятнадцать лет я достал из своего тайника кое-какие мамины вещи. Я тогда не был готов к расставанию и потому не позаботился о том, чтобы приберечь все памятное о ней. В мамином дневнике я обнаружил письмо, которое раньше не заметил. Оно подписано: «Для Ыню» – и, видимо, предназначается тебе. Ведь мама до самого последнего момента своей жизни не переставала думать о тебе.
Ыню, выходит, все эти годы я лишь существовал где-то рядом с тобой. И, как последний дурак, думал, это самое лучшее, что я могу для тебя сделать. Я буду вечно корить себя за то, что не был тебе хорошим отцом. Постоянно сбегал и прятался… Прости!
Знаю, что слишком поздно просить у тебя прощения, но хочу надеяться, что это письмо сможет хоть чуть-чуть приоткрыть дверь твоего сердечка.
2 января 2016 года
Папа (медленной почтой)
41
Неотправленное письмо для Ыню
Привет, Ыню! Как ты там поживаешь, все хорошо?
В какой-то момент от тебя перестали приходить письма. Мне оставалось лишь ждать, пребывая в полной неизвестности. И за ожиданием я даже не заметила, как пролетело столько времени. На досуге я стала перечитывать твои старые послания. Эх, могла ли я предположить, что наша внезапно возникшая фантастическая переписка может так же внезапно оборваться? Надо было писать тебе чаще и больше…
Надеюсь, у тебя все в порядке? Не болеешь? Настроение хорошее?
Забросала вопросами. Надеюсь на твое понимание. На самом деле у меня к тебе еще тысяча вопросов, и я еле сдерживаюсь, чтобы их не задать. Ладно, так уж и быть, попридержу коней.
Так много хочется сказать тебе. Скорее всего, это будет последнее письмо. Видишь ли, у меня тут кое-что произошло.
