Взяв прохладный компресс из миски у моего изголовья, он положил его на лоб с деликатностью, которую я не ожидала от сурового воина.
– Помнишь, что говорила сестра Вермильона? Большинство жертв упырей умирают в течение суток после царапин. Ты, как видишь, выжила.
Я прижалась щекой к пропитанной потом подушке, чтобы посмотреть на Эленаис.
– Спасибо… – прошептала я.
Никогда не думала, что мне придется благодарить ее.
Она пожала плечами:
– Скажи спасибо королевской крови! Благодаря ей ты до сих пор жива.
– Эленаис была права, утверждая, что «Глоток» развил в ней сверхъестественную скорость. А тебя, как мне кажется, он одарил повышенной сопротивляемостью… немного похожей на мою.
Сурадж закатил рукава рубашки. Его предплечья пестрели мелкими шрамами – свидетельствами сражений с мерзостями. Кровь Нетленного магическим образом залечила все раны.
– Вот почему Король прошлой весной отправил меня сражаться с упырями. Его кровь повышает жизненную силу всех оруженосцев, но мне она подарила способность к великолепной и стремительной регенерации. Таков мой темный дар. Возможно, это касается и тебя. Хотя моя слабость после царапин упырей никогда не длилась больше часа. И раны заживали быстро.
Еле двигая рукой, я потянулась к шее, пульсировавшей от боли. Пальцы наткнулись на толстую повязку. Эленаис язвительно хохотнула, звякнув платиновым браслетом.
– Под грозной внешностью скрывается маленький хлюпик, не правда ли, маленькая мышь? – насмешливо пропела она, подчеркнув слово «маленькая». – Королю пора понять: не такая уж ты и особенная, и не заслуживаешь главного места в его сердце. Окажи любезность и скажи суверену, что это я спасла шкуру его маленькой фаворитки.
Я кивнула. Иллюзий не было: Эленаис пришла на помощь только для того, чтобы обеспечить себе продвижение при Дворе. Да, на нее это очень похоже.
– Не такой уж я и хлюпик, как ты думаешь. Мне уже лучше. Вернемся к поискам повелительницы.
Я попыталась сесть, однако слабые мышцы не подчинились, вынудив меня тяжело рухнуть на матрас, который недовольно скрипнул.
– Тебе нужно выздороветь, – строго заметил Сурадж. – Оставайся в постели. На прикроватной тумбочке бульон. Старайся не привлекать внимание. Хозяин постоялого двора не знает о происшествии, и для него ты просто заезжий гость.
– А вы? – простонала я, злясь на тело за то, что оно подводило меня, когда я так в нем нуждалась.
– Вчера вечером на севере Парижа на бульваре Клиши произошло новое нападение Дамы. Мы с Эленаис проведем расследование. А ты отдыхай. Выпей бульон, пока он еще теплый. Мы вернемся до наступления ночи.
С этими словами оба оруженосца покинули комнату, закрыв дверь на два оборота. Их шаги, удаляясь, постепенно стихали на лестнице.
Я осталась одна и взаперти.
* * *
В замкнутом пространстве время ползло мучительно медленно. Обессиленное тело, прикованное к постели, мокло в простынях. Зато ничто не мешало мыслям нестись за вихрем тревожных вопросов.
Что, если Эленаис и Сурадж найдут Даму Чудес раньше меня?
Что, если они отдадут ее в руки Короля Тьмы?
Что, если он захватит армию упырей?
У меня появился тик Монфокона, который, когда был чем-то озабочен, имел привычку теребить многочисленные кольца на пальцах. Я без конца крутила кольцо с ониксом, вспоминая наставления Главного Конюшего:
«Ты должна опередить королевские войска, Жанна, и найти Даму первой».
«Ты должна уничтожить ее, прежде чем она откроет Нетленному свой дьявольский секрет. От этого зависит будущее Фронды!»
Перед глазами всплыла тварь, напавшая на меня в Невинных. Огромные, белые шары глаз и острые клыки прекрасно отпечатались в памяти, но все остальное промелькнуло, оставив лишь обрывки воспоминаний. Морда упыря напоминала безволосую гиену, отвратительно голую. Дряблые отвислые губы… Прозрачные, заостренные уши на лысом черепе… А нос был человеческим. Точнее, он был усечен, как у скелета человека.
Я дрожала под простынями. Ужас воспоминаний смешался с затхлым запахом лихорадки.
Два дня назад я столкнулась с монстром и чуть не умерла. Прошлой ночью целый легион нечисти напал на другой квартал Парижа.
Как несчастным простолюдинам одолеть сотню тварей, когда одна из них с легкостью ранила оруженосца?
Я чувствовала слабость и одиночество… Отсутствие родных тяготило меня как никогда.
Ах, я бы все отдала, не задумываясь, чтобы снова обнять Бастьяна. Мы любили проводить время, мечтая о заморских странах. Он трепал мои седые волосы, называл лаской.
Забота отца вмиг подняла бы меня на ноги после болезни.
Старший брат, строгий Валер, несомненно, отругал бы за беспечность. Но я подшутила бы над ним, а он, не выдержав, улыбнулся бы в ответ.
А мама… Никогда еще я так не нуждалась в ее мудрых советах. Что бы она сделала на моем месте?
Я вспомнила странное видение в усыпальнице Короля, в ту ночь, когда убила Тристана и сорвала заговор. В той комнате вне времени мама была живой. Я находилась дома на Крысином Холме и в то же время как будто в другом месте, где свет ярче, а воздух, словно очищенный от Тьмы, легче… Конечно, то был лишь сон, мираж. Ибо Тьма повсюду.
С тяжелым сердцем я потянулась к карману рубахи, чтобы прижать мамины часы, но пальцы нащупали пустоту. Ах да, я же отдала их Орфео. На сердце потеплело при воспоминаниях о великодушном живом мертвеце, о его бледной улыбке. На глазах навернулись слезы.
Мне не хватало Наоко. До встречи с ней я не знала, кто это – настоящий друг. Я жила в коконе семьи, которая была для меня всем. Только теперь я поняла, что скучаю по верной подруге, с которой я могла говорить, не таясь, не скрывая своих сомнений, страхов и ошибок.
Стало горько от того, что я застряла в этом неизвестном городе, на чердаке, сраженная болезнью и миссией, которая мне не по силам, в окружении товарищей по команде, которым вынуждена постоянно лгать.
Уже стемнело, когда они наконец вернулись.
– Какие новости? – поинтересовалась я.
– Никаких, – буркнула Эленаис. – Только руины и рыдающие бедняки. Упыри опустошили все, что могли. Бульвар Клиши выглядит страшнее, чем Парнас.
Она достала из котомки печатный журнал.
– По дороге купила последний номер «Меркюр Галан»
[36], чтобы немного отвлечься.
Девушка опустилась на стул и погрузилась в страницы популярного издания среди придворных, которые с нетерпением ждали гравюры модных туалетов и последние пикантные сплетни.