Сурадж бросился на помощь, но три чудовища преградили ему путь. Сжимая вспотевшими руками эфес шпаги, я поспешила к индийцу.
Новая шпага, сделанная из стали, а не из смертоносного серебра, не имела решающей силы: лезвие скользнуло по толстому позвоночнику упыря, едва поцарапав склизкую плоть.
Монстр повернул ко мне отвратительную морду, вдыхая мой запах через скелетные отверстия, служившие ему ноздрями. Огромные, бледные глаза… Эти мертвые стеклянные шары впились в меня. Глаза рыбы на рыночных прилавках. И все же не совсем пустые. Несмотря на отсутствие зрачков, они видели меня. Возникло головокружительное ощущение, что на меня смотрит бездна.
– Отпусти ее, – невнятно пробормотала я, грозя бесполезным оружием.
Упырь скривил слюнявые, обвислые губы, обнажив два ряда уродливых зубов, достаточно массивных, чтобы раздробить кости. Настоящая пасть гиены. Он прорычал, выпуская могильное дыхание и сдувая пряди и слезы с моего лица.
– Я… я сказала тебе отпустить ее! – прорычала я, сощурив глаза, снова и снова обрушивая на мерзость клинок.
Лезвие шпаги тупилось сильнее с каждым ударом о грубую шкуру мерзости, не причиняя ей вреда. Упырь вскочил на ноги. Я твердо стояла на своих, держа ничтожное оружие перед собой, словно щит.
Удар монстра о шпагу болезненно завибрировал в костях. Лезвие задрожало между сжатыми кулаками, напряженные титаническими усилиями мышцы вздрогнули: секунда, вторая…
Адская пасть неумолимо надвигалась на меня. Внезапно из-под желтых клыков высунулся невероятной длины язык и потянулся ко мне. Вязкие потоки слюны брызнули в воздухе, блеснув под луной. Отвратительный губчатый орган, с которого стекали тягучие потоки клейкой жидкости, сплющился о мою щеку, всасывая ее. Этот орган, без сомнения, прошлой ночью вылизал впадину трупных костей, высасывая гнилой костный мозг!
В тот момент, когда я поняла, что теряю сознание от брезгливости и гадливости, когда последние силы покидали меня, мерзкий язык внезапно оторвался от щеки.
Из пасти монстра раздался рык:
– Кто ты?
Панический страх, более сильный, чем страх быть съеденной упырем, охватил меня. Этот загробный голос казался таким же глубоким, как чрево земли, спонтанно рождавшее упырей.
Но это невозможно!
Монстры не умеют говорить!
Прежде чем я успела отреагировать, над упырем нависла тень. Короткое лезвие смертоносного халади вертикально упало на лысую голову существа, пробив тому черепушку. Его челюсть вывернулась. Язык безвольно повалился набок.
Сурадж схватил меня за руку. Позади него с земли поднималась Эленаис.
Без лишних слов было понятно: нас сейчас затопит поток нечисти.
Мы рванули по темным, обледенелым переулкам, унося ноги как можно дальше от квартала Тампль.
11. Кто ты?
УПЫРЬ РАЗГОВАРИВАЛ СО МНОЙ!
Я отчетливо слышала слова, вылетевшие из пасти, якобы не способной к человеческой речи.
Кто ты?
Замогильный голос хрипел в моей голове всю ночь, которую мы провели на постоялом дворе «Желтый Кот», скрывшись с площади Тампль.
Утром, после долгих часов изнуряющей бессонницы, черная желчь прожгла голову болью. Я встала, оделась и как смогла привела себя в порядок перед сколотым зеркалом, висевшим над тазом с холодной водой.
Кто ты?
Глядя на свое отражение, я думала о настоящей баронессе, чье имя когда-то присвоила.
Опрометчиво встречаясь с моим братом в своем поместье, настоящая Диана после проявила подлое малодушие, не предупредив о визите Инквизиции в аптекарскую лавку отца. Возлюбленная Бастьяна стала причиной его смерти и всей моей семьи. Когда ее отец, барон, хотел проткнуть меня рапирой, я использовала девушку как щит.
Я – последняя, оставшаяся в живых, представительница семьи Фруаделак.
Мне бы хотелось, чтобы все сложилось иначе. Ведь если Бастьян любил Диану де Гастефриш, возможно, она не была плохой. Возможно, она тоже была жертвой: в результате строгого воспитания, из-за тирании отца, из-за ужасных обстоятельств Магны Вампирии…
В дверь постучали. Я прогнала горестные мысли.
– Входите!
Сурадж и Эленаис пришли, как обычно, чтобы вместе позавтракать черствым хлебом и разбавленным кофе.
По измученным лицам товарищей я поняла, что их ночь тоже прошла в тревогах.
– Я была всего в двух шагах к тому, чтобы поймать Даму Чудес, – пожаловалась Эленаис, уткнувшись в чашку с кофе. – У меня бы все получилось. И мы бы передали связанную Даму в руки Короля до 20 декабря – ночи большого бала в Лувре. Это было бы просто идеально! Но Диана помешала мне!
От бессовестного вранья я задохнулась:
– Помешала? И это благодарность за то, что я спасла тебе жизнь? Теперь мы в расчете.
Девушка раздраженно отодвинула миску.
– Нет, не в расчете! Далеко не в расчете! Ты что-то скрываешь от нас. Как ты узнала, что упыри собирались напасть на Тампль прошлой ночью?
– Я уже объяснила: интуиция…
– Ну да, как же! Интуиция! Будешь притворяться, что твоя интуиция обнаружила подземный ход, спрятанный за стенами подвала?
Я не знала, что ответить, не решаясь рассказать о своих вещих снах. Потому что это тайна слишком личная и слишком опасная. Кошмары раскрывали ту часть меня, которую я и сама не понимала.
– Я просто почувствовала сквозняк, который меня насторожил, вот и все. Больше нечего сказать.
– Наоборот, много о чем можно было бы сказать. Я все больше и больше убеждаюсь в том, что ты не та, за кого себя выдаешь.
Я вцепилась в кружку двумя руками, стараясь унять дрожь. Сурадж, обычно сдерживающий воинственный пыл Эленаис, молчал и также подозрительно поглядывал на меня.
– О чем ты говоришь? – промямлила я, слабо защищаясь. – Конечно, тебе известно, кто я! Неотесанная провинциальная баронессочка, как ты любишь повторять. Оруженосец, желающий поймать Даму Чудес раньше тебя, чтобы завоевать расположение Короля!
Заслонившись сарказмом, я сама по-настоящему не могла ответить, кто я? Я больше не могла игнорировать часть себя. «Глоток Короля», кажется, открыл во мне темную силу, бездонную яму мрачных предчувствий, вещих снов и скрытых талантов, таких как понимание языка упырей.
Кто ты?
И снова этот замогильный голос.
Если бы только я знала ответ!
– Воз… возможно, яд упыря все еще немного влияет на меня. Ужасно болит голова. Наверное, мне лучше остаться в постели.
– Да, так правильнее, – согласился Сурадж. – Мы с Эленаис собирались вернуться в район Тампль, чтобы поискать зацепки. Увидимся вечером.
