Еще три упыря присоединились к первым двум, выпрыгнув из тени к добыче. Слабая женщина не смогла одолеть их, исчезнув в темноте. От ее дикого вопля кровь стыла в жилах, а от треска ломавшихся костей тошнило.
– Быстрее, пока упыри заняты! – рявкнул Стерлинг. – Диана, освещай дорогу!
Как долго тощая плоть преподобной будет насыщать мерзоть? Я помчалась вперед быстрее ветра. Блики фонарика прыгали и слабели. Туннель постепенно сужался. Акустика пещеры отчетливо разносила урчание своры нечисти, которая расчленяла старуху, создавая жуткое впечатление, что я – часть макабрического пиршества.
Дорога в проходе внезапно раздвоилась и привела в тупик.
– Тупик! – испугалась я, задыхаясь.
– Нет, – возразил Стерлинг. – Сова залетела через Пасть. Она сообщила об этом. Сквозняк! Ты не чувствуешь? Приглядись внимательнее!
Я обвела умирающим электрическим фонариком скалу… и обнаружила лаз на одном уровне с землей. Действительно, порывы холодного воздуха шли оттуда. Отверстие было слишком мало, чтобы войти в него стоя. Значит, придется ползти. От этой перспективы, напомнившей мой кошмар, внутренности живота сжались в тугой узел.
– Сначала идите вы, – обратилась я к Стерлингу.
– А ты? – удивился он.
– Я буду отгонять упырей фонариком и поползу последней.
– Фонарик угасает!
Я схватила ледяное запястье лорда, приблизившись к нему:
– У меня есть еще один козырь, Стерлинг. Нет времени объяснять. Просто поклянись.
– Опять?
– Что оказавшись на поверхности земли, ты позволишь Орфео уйти вместе с Пьеро.
Я посветила фонариком в лицо мальчика, которого Стерлинг держал за руку. Сумасшедшая гонка откинула его черные волосы назад, открыв высокий бледный лоб и огромные глаза на худом лице.
– Орфео отведет тебя в безопасное место, Пьеро.
– То есть в руки Нетленного, чтобы открыть тому секрет электричества! – усмехнулся Стерлинг. – Ловко ты упала на лапки, баронесса! Не забыла о своем продвижении при Дворе!
– Ошибаешься! Людовик никогда не узнает ни о Пьеро, ни о его секрете. Мальчик будет вне досягаемости монарха и вице-королевы Анны. Бо́льшего тебе знать не нужно.
Я поднесла фонарик к зеленым глазам Орфео. Не нужно слов, чтобы он догадался, кого я имела в виду: его хозяина, Главного Конюшего.
По проходу раздался звук острых когтей по камню: упыри покончили с преподобной… но жаждали новую плоть!
– Обещай! – крикнула я Стерлингу. – Ведь ты хотел этого: чтобы у Франции не было преимуществ в войне. В любом случае у тебя нет выбора: Орфео легко переломит тебе шею, невзирая на то, что ты – вампир!
– Alright, then
[64]. Обещаю отпустить ребенка.
Я пропустила его к проходу, с замиранием сердца прислушиваясь к топоту приближавшихся упырей.
– Иди! Не отставай от него ни на шаг! – приказала я Орфео. – Скоро я буду с вами.
Никогда еще мои слова не имели такого горького привкуса. Если мой сон – вещий, то шансы на спасение – невелики. Только Орфео незачем это знать. Несмотря на массивное тело, он легко протиснется в узкий коридор, напоминавший дымоход в «Гранд Экюри». Ничто не должно задерживать друга на пути к поверхности земли… на пути к жизни!
Как только он исчез в проходе, я встала на ноги, повернувшись лицом к упырям. Электрический фонарик еле мерцал в моих дрожавших руках: я ничего не видела дальше метра. Но слышала монстров. О да, я слышала их рядом! Угадывала по запаху гнили!
Внезапно фонарик погас. Опьяненная страхом, я отбросила его. Трясущимися пальцами нащупала оникс. Закрыв глаза, сделала последний поворот и открутила камень.
Ослепительный поток света вырвался из моей руки, заполнив пространство.
Сквозь прикрытые веки я видела пульсацию вен в глазах-шарах, разинутые пасти, слышала звериный вопль, грохот когтистых лап, в панике разбегающихся в стороны. Наконец, наступила полная тишина.
Я рванула в проход. Теперь неважно – открыты глаза или закрыты. Вокруг меня непроглядная тьма. Я извивалась ужом, поднимаясь по склону вверх. Упиралась локтями в стены, цеплялась пальцами за выступы, за которые можно было ухватиться, чтобы продвинуться вперед.
Если Стерлинг прав и ветерок на моем потном лбу действительно дул с поверхности земли, может, еще остался шанс выбраться? Может быть, выход не так уж далек?
– Стерлинг? – позвала я.
Мне ответила тишина.
Позади раздалось рычание: упыри возобновили охоту. Воспоминания о кошмаре возвратились. Более удушающие, чем прежде.
Нет! Это невозможно! Я не хочу так умирать!
Ладони соскальзывали со склизкого мха.
Каждый из моих вещих снов был предупреждением!
Ногти ломались о твердые камни.
Я всегда находила выход, и сегодня тоже найду…
– Ах!
Жуткая мозолистая лапа сомкнулась на моей лодыжке, потянув к себе. Я заорала, лягаясь и отбиваясь, но тщетно: еще одни отвратительные лапы потащили меня вниз. В моем кошмаре я хотела отвинтить шатон оникса, только не могла его найти. Теперь я поняла почему – потому что уже использовала его ранее. Застряв в узком проходе, я не могла повернуться, чтобы вынуть кинжал из смертоносного серебра.
На этот раз все действительно кончено.
Сопротивление лишь усугубит агонию.
Тело мое обмякло.
– Мама… – прошептала я, когда чьи-то мокрые губы пробежали по моим икрам, когда холодные, губчатые языки зашлепали по моим коленям.
– Бастьян…
Надеюсь, смерть будет такой же быстрой, как у моего брата, заколотого шпагой.
Почему упыри медлят? Не терзают меня когтями, клыками? Всего несколько минут назад они наслаждались костями и плотью Инкарнаты.
Гнусные монстры… решили поиграть со мной?
Словно отвечая, пещерный голос, такой глубокий, будто поднимался из самого ада, произнес:
– Кто ты?
Тот же хриплый голос…
Тот же вопрос…
Тогда, в Тампле мне показалось, что упырь говорил со мной. Значит, не показалось. Сейчас, как и тогда, облизнув мою кожу, нечисть разговаривала… и я понимала ее! Но могли ли упыри, эти безмозглые твари, услышать мои слова?
– Я – Диана де Гастефриш, оруженосец Короля Тьмы! – испуганно ответила я, – Отпустите меня, или вы навлечете на себя гнев монарха!
Моя угроза, похоже, не волновала монстров. Их лапы не выпускали моих ног.
– Гастефриш? – повторил замогильный голос. – Нет, ты не Гастефриш.
