Она была погружена в свои размышления, когда заметила уходящую в поля грунтовую дорогу. Это был знак судьбы. Разворот — и она уже едет обратно. Теперь, когда она повернула назад, гнев буквально вскипает в ее усталом сознании. В возбуждении, от которого кровь бросается ей в голову, она все сильнее жмет на газ. Прибыв на заправку, она резко тормозит. Никого. Тем хуже, она устроит скандал с глазу на глаз. Она паркуется перед магазином, выбирается из машины, захлопывает за собой дверь.
В магазине никого нет, она выходит.
— Вы что-то забыли, дамочка?
Она видит его в мастерской, на чем-то вроде носилок на колесиках, которые позволяют ему лежать под автомобилем. Он едва высунул голову из-под капота машины, которую ремонтирует. Это совсем молодой парень, она только что заметила. Глядя на его лицо, она думает, что он из тех типов, которые воображают, будто могут вытянуть пятьдесят франков у любой старушки. Она быстрым шагом направляется к нему. Он улыбается, не понимает, готов оказать услугу. Уцепившись за бампер, он отталкивается, чтобы носилки выкатились из-под автомобиля и он мог подняться на ноги, но не успевает, Матильда по пути хватает лежащую на канистре с маслом монтировку и, пока он еще лежит на спине, опираясь руками, чтобы встать, изо всех сил бьет железным ломом ему между ногами, а он испускает чудовищный вопль.
Матильда опять поднимает монтировку и разбивает ему голову, лом входит в череп минимум на десять сантиметров, все кончено. Сволочь!
Надеюсь, на сей раз он понял, говорит она себе. Порывшись в кармане заправщика, она вытягивает оттуда ворох банкнот, достает пятидесятифранковую купюру и кладет остальное на место. Матильда честная женщина.
Она возвращается к грузовичку, оборачивается. Из черепа вылезли куски мозга, видеть это неприятно. К счастью, она не испачкалась, только этого не хватало!
Она снова усаживается за руль, худо-бедно дает задний ход, она еще не привыкла к этим габаритам. Затем открывает заднюю погрузочную дверь, спокойно выдвигает электрическую платформу, подтягивает носилки на колесиках и грузит все в машину. Носилки вполне оправдывают свое название, говорит она себе, и помещаются точно возле скатанного ковра. Составите друг другу компанию.
После чего она выходит из автомобиля. Прямо посреди прохода лужа крови и мозгов и, к счастью, емкость, наполненная древесными опилками. Это опасно, кто-нибудь может поскользнуться и покалечиться, говорит она себе, горстями разбрасывая опилки. Затем опять садится за руль и покидает заправку.
Матильда снова пускается в путь и бросает взгляд на часы на приборной доске; хорошо бы найти тихое местечко, чтобы обрядить заправщика в рубаху покойника.
Двадцать минут спустя Матильда останавливается на дорожке, ведущей на лесную опушку. Ей хватает меньше получаса, чтобы засунуть заправщика в герметичный мешок и откачать воздух.
Носилки она бросает в лесные заросли.
Мешки уложены рядом на полу.
Безупречная штука — эти мешки, надо рассказать Анри.
* * *
Едва Матильда прибыла в Тулузу, как начался дождь. Она с удовольствием прошлась бы по лавочкам, но дождь все лил, настоящий потоп. Невозможно было выйти на улицу и не промокнуть с головы до ног.
Она остановилась на парковке в городе, выбрала первый попавшийся на пути приличный отель и забронировала номер на две ночи.
Дождь мешал ей выйти и отправиться куда глаза глядят, а о том, чтобы взять такси, не могло быть и речи: оставить следы, только этого не хватало…
Матильда переоделась (она мало что прихватила с собой, не стоит, чтобы ее пребывание затягивалось).
Вторая часть дня прошла в прогулках по окрестностям. В шесть часов вечера она нашла то, что искала, — тихое место. Она долго раздумывала и решила, что лучше и быть не может. Вернувшись в отель, она взялась за изучение карты, которую приобрела в канцелярском магазине.
Уединенное владение Анри было расположено неподалеку от деревни, в этом он весь. Он не смешивается с простонародьем, наш Анри, она улыбнулась, чертяка Анри. Она обвела в кружок ключевые места, проверила свой инвентарь: на этот раз сумка с инструментами получилась очень тяжелой; Матильда снова улыбнулась: можно подумать, она собралась на выставку оружия.
Выходить было лень, поэтому она поужинала в ресторане отеля, поднялась к себе в номер, приняла душ, развесила одежду и улеглась в постель.
Будильник на полночь.
Звонок вырвал ее из вязкого, мрачного, кишащего собаками сна. Ах да, сосед, мсье Лепуатевен… Она всякий раз решительно откладывает момент объяснения с ним, он даже не знает, как ему повезло получить такую отсрочку… Она снова и снова обдумывает эту историю с соседом — как же это печально, так просто было бы договориться друг с другом…
В холле на первом этаже обнаружился автомат с горячими напитками и печеньем, она купила кофе, съела несколько печений.
Над парковкой отеля повисла ночная тьма, только четвертинка луны, словно северная аврора, лила холодный молочный свет. Матильда чувствовала себя абсолютно проснувшейся — самый момент нанести визит Анри.
* * *
Поскольку командир это предвидел, в двадцать один час он потушил весь свет, оставив зажженной только лампу в коридорчике, который был продолжением гостиной и вел в уборную. В глубине находилось помещение от силы в четыре квадратных метра, а в нем дверь, прежде заколоченная, которую он снова открыл, потому что после душа любит выходить в сад. Коридорная лампа издали освещала часть гостиной. Командир устроился в кресле, в полумраке, лицом к двери, выходящей на террасу. Он вытянул ноги, а руки положил на подлокотники. Он прислушивался к насыщенной звуками тишине. Следил за каждым из них с особым вниманием, анализируя его происхождение, вдаваясь в подробности его источника: там хрустнуло, тут прошелестело. Он занимался этим с наступления темноты, но был уже не в том возрасте, когда во время ночных бдений все тело расположено сопротивляться любой усталости. Мало-помалу его внимание ослабло, и он вдруг осознал, что различил легкое поскрипывание, неожиданное позвякивание, как если бы он задремал и его подсознание призвало его к порядку и напомнило о важности момента. Командир не спал. Он просто немного устал, сидя в своем кресле лицом к двери. В более светлую ночь, устроившись таким образом, он мог бы видеть трепещущие тополя, но сейчас луна была в четверти, и по другую сторону застекленной двери колыхались лишь расплывчатые смутные формы. Нетерпение командиру было не свойственно. Он ждал единственного звука, который скажет ему, что Матильда здесь. Если она вообще появится. Что возможно.
Маловероятно, но с ней…
Он ждал ее спокойно, иногда даже надеялся на ее приход и почти испытывал нетерпение.
* * *
Часы на приборной доске показывали четверть второго, когда Матильда проехала мимо защищавших владение высоких ворот из кованого железа. От них в обе стороны расходилась стена столетней каменной ограды сухой кладки. Вот уже двадцать лет Матильда слышала, как Анри говорит о том, что надо бы перестроить эту стену, а то она рушится то тут, то там. На мой взгляд, если бы стена действительно рушилась, дражайший Анри давно уже приступил бы к ремонту — он не из тех, кто спускает все на тормозах…
