Как хирург я могу быстро решить почти все ортопедические проблемы. В этом же случае я мучился больше года, прежде чем молитвы были услышаны. Также стало очевидно, что любовь, существующая между членами семьи, — одна из самых мощных сил во Вселенной. Я верю, что моя вера хотя бы в малой степени способствовала появлению чуда в нашей семье. Наконец, я познал радость ответа на молитву. Почувствовав себя совершенно беспомощным, я обратился к Богу, и моя молитва действительно была услышана и исполнена даже гораздо более исчерпывающе, чем можно было ожидать.
Вывод
Чему меня научили врачи
Скотт Дж. Колбаба, доктор медицины
Я не играю в гольф.
Знаю, что это звучит странно. Доктор, и не играет в гольф! Может ли он действительно быть врачом?
В гольф я играл, наверное, только раз десять в жизни. У меня даже есть набор клюшек. Но на протяжении многих лет мои сыновья Дэйн, Нейт и, наверное, Йен, которого мы с любовью называем нашим «идеальным сыном», использовали их для ударов по камням, и теперь они все в зазубринах. Но даже эти вмятины не смогут отвлечь от моей ужасной игры. Я действительно люблю гольф, но с семью детьми и непредсказуемой работой трудно найти время на него. Кроме того, каждый раз, когда я попадаю клюшкой в дерн (и, как говорят друзья, вместо мяча по полю летит он же), у меня начинает болеть спина. Так что я, кажется, специалист по дерну.
Чем же заполнено мое свободное время, спросите вы. Как терапевт первично-медицинской помощи я каждое утро встаю в пять и делаю обход пациентов до восьми часов, а затем начинаются приемные часы. Я возвращаюсь домой в шесть, если никто не попадает в больницу, и занимаюсь делами, в том числе помогаю детям с уроками. Мне пришлось пройти через восьмой класс восемь раз. А еще я увлекаюсь садоводством, и мы уже два года подряд становимся чемпионами по выращиванию тыкв на одном из крупнейших фестивалей в Иллинойсе. Я люблю выгуливать собаку, но наш питомец — это гигантский ньюфаундленд, поэтому, скорее, это она меня выгуливает. Настоящая радость — это поездки на отдых с семьей, и мы продолжаем делать это год за годом. Сейчас мы уже ездим на отдых в составе 25 человек, от новорожденных до 67-летних.
Какой во всем этом смысл?
Думаю, что люди удивляются, когда узнают, что на самом деле заставляет врачей двигаться дальше, что им нравится делать и почему они выбрали такой путь. Большинство моих друзей-медиков не говорят (даже со своими коллегами) об истинных ощущениях от жизни, карьере, семье и духовности.
В беседах с более чем двумя сотнями врачей мне удалось узнать об их искренних чувствах — и это меня удивило.
Думаю, что одна из причин заключается в том, что я близко дружу с большим количеством докторов, и многие другие тоже разделяют их чувства. Но истинная причина, полагаю, заключается в искреннем желании поделиться с миром любовью к семье, уважением к трудолюбию и решимости, а также знанием того, что есть высшая сила. Эти откровения были настолько трогательны, что мне пришлось поделиться некоторыми из лучших в этой главе.
Врачи «спасают мир»
Какое-то время назад я узнал об Эмили, девочке из Румынии, которую можно было усыновить. Ее, наверное, никогда не пристроят из-за сильно деформированных ног, из-за которых она не может нормально ходить. Когда наша семья посетила эту страну в рамках просветительской миссии по усыновлению, мы отправились в некоторые детские дома, похожие на те, где жила Эмили, и уехали оттуда с желанием забрать домой всех.
Запах мочи из государственного приюта был слышен за квартал, и везде стояла жуткая тишина, потому что дети даже не плакали, — они уже поняли, что слезы не помогут.
Мы вошли в «комнату смерти», и в ней чувствовалась тихая святость младенцев, слишком больных, чтобы издать хоть звук. Из-за отсутствия лекарств и медицинской помощи они вскоре встретят Создателя.
В одну особенно холодную ночь в приюте Эмили пыталась согреться, держа ноги поближе к обогревателю. После того как она заснула, ее пластиковые туфли расплавились и сильно обожгли ноги. Возникшие в результате деформации пластика рубцы требуют многократных сложных ортопедических операций, прежде чем девочка сможет ходить. Теперь она была вынуждена ползать и, вероятно, никогда не сможет нормально передвигаться. Узнав об этой бедной сироте, я упомянул о ней в случайном разговоре с другом-кардиологом, доктором Эндрю Рау, который любит детей и у которого была большая семья. Неделю спустя он неожиданно позвонил мне.
— Ты помнишь ту маленькую девочку с обожженными ногами? — спросил он по телефону.
— Да, — ответил я.
— Ну, я поговорил с женой, и мы ее возьмем.
— Что ты имеешь в виду? — удивился я, не уверенный в его истинных намерениях.
— Мы хотим ее удочерить.
— Но ты же ничего о ней не знаешь, — сказал я.
— В этом нет нужды, — заверил он. — Мы можем обеспечить ей необходимую медицинскую помощь и хотим, чтобы она присоединилась к нашей семье.
Поначалу я был поражен тем, что он взял на себя обязательство удочерить девочку, даже ни разу не увидев ее. Но это, по-видимому, не было проблемой для Эндрю. Он узнал про маленького ребенка, попавшего в беду, и был готов взять Эмили под крыло, чтобы дать ей шанс на нормальную жизнь. К несчастью для доктора и миссис Рау, история Эмили тронула до глубины души еще одну семейную пару всего за несколько дней до того, как они приняли решение, и ее больше нельзя было удочерить. Но что я нахожу наиболее показательным в этой истории, так это то, что она демонстрирует сострадание многих врачей, с которыми я беседовал. Удивительно, но, подобно доктору и мисис Рау, многие бы приняли такое же решение.
На самом деле у большинства моих коллег есть такое же желание: сделать что-то хорошее, помочь другим. Это настолько часто встречающаяся ситуация, что я начал с глубочайшим уважением называть таких врачей (к которым тоже принадлежу) сентиментальными благодетелями.
Они признают, что стать врачом — это привилегия, и ищут возможности использовать приобретенные навыки и таланты, чтобы помочь нуждающимся.
Доктор Дэвид Гизер, офтальмолог и специалист по глаукоме, регулярно ездит в отдаленные уголки третьего мира, чтобы обучить местных врачей новым методам глазной хирургии. Дело в том, что многие медики не могут позволить себе дальний путь, чтобы послушать лекции, поэтому он начал анонимно спонсировать их поездки и расходы на проезд и проживание.
Он рассказал душераздирающую историю об одной из своих поездок в место, которое я вычеркнул из списка для путешествий с семьей.
— Улицы столицы одной страны Центральной Африки, куда мы ездили, были пусты. Наш водитель вез мою жену Мэри и меня обратно в отель после вечерней лекции. Мы ехали на стареньком автобусе «фольксваген» на опасно высокой скорости. Всего несколько часов назад, днем, город был оживленным рынком. Теперь на улицах не было ни машин, ни людей. Это было жуткое зрелище. Я спросил, что происходит и почему он едет так быстро, когда вокруг никого нет. «Видите ли, сэр, — ответил водитель на ломаном английском, — сейчас самый разгар гражданской войны, и по ночам мятежники спускаются с холмов и стреляют во все, что движется». Мэри неловко заерзала на сиденье, а я, придя в себя, прокричал водителю: «Тогда жми педаль до упора!»
