«Знаешь, папа, если ты действительно хочешь быть хорошим в чем-то, нужно любить это дело».
Многим врачам, с которыми я беседовал, приходилось бороться и жертвовать собой, чтобы осуществить мечту поступить в медицинскую школу. Все они говорили мне, что именно благодаря этому смогли осознать всю важность выбранной профессии и стать лучшими студентами и врачами. Теперь, оглядываясь назад на свою карьеру и достижения, они могут повторить слова доктора Феннера: «У меня все получилось!»
Врачи и трагедия
У доктора Альтимари, опытного хирурга, на глазах выступили слезы. Я никогда раньше не видел, чтобы он плакал.
— Что случилось? — спросил он. — Что произошло?
— Я не знаю, — честно ответил я.
Доктор Альтимари (друзья-врачи называют его Тони) только что оперировал Питера Уолтона. Пациент позвонил мне неделю назад и пожаловался на сильную боль в животе. Сначала я велел ему идти прямо в клинику, но когда он перезвонил и сказал, что не может выйти из дома из-за боли, я посоветовал отправиться в отделение неотложной помощи. Это было правильное решение, потому что у него в желчном пузыре оказались камни, застрявшие в протоках, которые обычно отводят желчь из печени. Уже началась желтуха и тяжелое воспаление, связанное с непроходимость, вызванной камнем.
Питер был моим давним пациентом и одним из самых любимых. Он пережил Вторую мировую войну, служа в разведке, и его жена в шутку говорила, что главная проблема мужа «в отсутствии сообразительности»
[50]. Сейчас, на склоне лет, у него был список серьезных медицинских проблем, которые занимали целую страницу в медицинской карте.
Мы стабилизировали пациента в отделении неотложной помощи и положили в больницу. Я знал, что нужно удалить желчный пузырь, поэтому позвонил своему другу и уважаемому хирургу Тони.
— Без проблем, — сказал он. — Подготовьте пациента, и я вылечу его.
В течение следующих нескольких дней мы привели Питера в наилучшую медицинскую форму. Кардиолог осмотрел его сердце, которое тревожило меня сильнее всего. Специалист по инфекционным заболеваниям назначил антибиотики. Гастроэнтеролог удалил камни из желчного пузыря с помощью незначительной нехирургической процедуры (эндоскопия).
Наступило утро операции. Доктор Альтимари вошел в палату, где в то время находилась вся семья пациента.
— Вы готовы? — спросил врач у него. Доктор хорошо знал эту семью, потому что оперировал другого ее члена, и они уважали хирурга и доверяли ему.
— Конечно, — ответил Питер.
— Вы уверены, что с ним все будет в порядке? — спросила его жена Пэт.
— Никаких проблем не будет, — уверил Тони. — Я закончу через 15 минут, если не возникнет осложнений. Если все пойдет не совсем по плану, то минут через 20.
Все засмеялись, и напряжение в комнате испарилось благодаря его легкому юмору. Говоря это, он нежно поглаживал правую ногу Питера.
Доктор Альтимари вспомнил, как в детстве, когда ему делали серьезную операцию, врач осторожно коснулся его ноги. Этот простой человеческий контакт успокоил страхи и принес покой.
Теперь, будучи хирургом, он продолжает проделывать это со всеми пациентами перед операцией.
Как и было предсказано, процедура длилась всего 15 минут, и доктор Альтимари встретился с сыном Питера, женой и другими членами семьи в приемной пациента.
— Все прошло хорошо, — сообщил он. — С ним все в порядке, и он придет в себя примерно через час.
Однако, как только врач ушел из больницы, у Питера резко снизилось артериальное давление. Его попытались поднять при помощи препаратов, которые вводились через капельницу, но давление продолжало падать. Затем уровень кислорода в его крови упал, и пациент стал холодным и потным. Реаниматолог, специализирующийся на острой дыхательной недостаточности, из отделения интенсивной терапии принес в палату реанимационный набор, чтобы наладить Питеру искусственную вентиляцию легких и приостановить снижение уровня кислорода. Но пациент, все еще находясь в здравом уме, отказался. С него хватит. Его здоровье ухудшалось в течение последнего года, и он не хотел продлевать жизнь героическими мерами, потому что понимал, что конец близок. Вызвали священника, и семья окружала кровать пациента во время трогательной молитвы. Вскоре Питер закрыл глаза, и его дыхание становилось все более и более поверхностным, пока не затихло совсем. Он умер.
Я думаю, что у многих сложилось впечатление, что смерть пожилого больного была относительно привычной для врачей, но это не так. Пациенты, которые лечатся у докторов на протяжении долгого времени, занимают особое место в их сердцах, и их уход часто похож на потерю членов семьи.
Когда я встретился с доктором Альтимари после смерти Питера, он был опустошен.
— Я любил этого парня! — повторял он все время.
Такие эмоции довели нас обоих до слез.
— Сомневаюсь, что мы могли что-то сделать, — заверил я. — У него были проблемы с сердцем, это была острая сердечная недостаточность или инфаркт миокарда. Тони, это не твоя вина. Ты все сделал правильно. Питер не мог жить с больным желчным пузырем, и ты должен был его удалить.
Думаю, что мои слова немного смягчили боль, которую он чувствовал из-за того, что винил себя в смерти дорогого друга.
В тот день я снова понял, что хорошие врачи, такие как доктор Альтимари, — это обычные люди, что у них действительно есть эмоции и что они любят своих ближних, которым служат.
У меня были похожие отношения с моим другом, нейрохирургом Дугом Джонсоном. Он тоже был моим пациентом, хотя я почти никогда не общался с ним как врач, потому что он практически никогда не болел. По крайней мере до того дня, как у него обнаружили рак желудка.
Бет Джонсон, главный патологоанатом нашей больницы, позвонила мне после того, как увидела рентген своего мужа.
— У Дуга небольшое новообразование на стенке желчного пузыря. Похоже на рак желудка.
Повисло молчание. Я знал, что Бет была очень взволнована. Мы оба понимали, что метастазы рака желудка почти неизлечимы.
Не зная, что сказать, после неловкого молчания я спросил:
— Можно мне прийти сегодня вечером?
— Конечно, — сказала она. — Дугу было бы очень приятно.
Поднимаясь по ступенькам их дома, я испытывал смешанные чувства: печаль, тревогу и решимость быть сильным ради них. Пара поприветствовала меня. Бет недавно плакала, и ее глаза все еще были мокрыми. Они попросили меня пройти на кухню и посидеть с ними.
В коридоре и гостиной я видел фотографии и памятные вещи из жизни. Первое, что бросилось в глаза, — большой флаг морской пехоты США. Дуг был очень патриотичен, пошел во флот и дослужился до капитана. В прошлом году он оставил успешную практику врача-нейрохирурга в морском отряде в треугольнике смерти в Ираке во время вторжения коалиции
[51]. Он был на передовой и лично участвовал в перестрелках. Кроме того, Дуг отвечал за стабилизацию раненых и за объявление смерти. Никто из моих друзей-врачей не мог поверить, что он возьмет годичный отпуск, чтобы служить стране в таком опасном месте. Но это было так похоже на Дуга. Он был очень патриотичен и чувствовал, что обязан отплатить стране за свою свободу. К счастью, он не пострадал во время службы.
