Саймон необыкновенный. Он готовит и для детей, и для меня, хотя я почти ничего не ем. Ходит за мороженым, когда я решаю, что только это и способна проглотить. «Из Саймона вышел бы хороший будущий папа», – думаю я, вспоминая, как была беременна Джастином и отправляла ворчащего Мэтта в метель на поиски начос и мармелада.
Мне удается позвонить на работу и сказать Грэхему, что я заболела. Он реагирует на удивление участливо, пока не слышит, что меня не будет до конца недели.
– А ты не можешь хотя бы завтра прийти? Джо ушла, и некому брать трубку.
– Приду, если смогу, – отвечаю я. Но когда наступает утро, посылаю ему смс: «Извини, все еще болею», а потом выключаю телефон.
Только к обеду нахожу в себе силы поесть. Мелисса приносит мне из кафе куриный суп. Проглотив первую ложку, я понимаю, насколько проголодалась.
– Спасибо, очень вкусно. – Мы сидим на кухне за крошечным столиком, где только двое и могут разместиться. – Извини за бардак.
Посудомоечную машину нужно разгрузить, но все ее проигнорировали, а после завтрака просто сложили тарелки в раковину. Мусорный бак окружен пустыми упаковками. Значит, и он уже полон. Холодильник пестрит семейными фотографиями, их удерживают дешевые магнитики. Стало традицией покупать такие на отдыхе, как часть нескончаемого соревнования по поиску самых кошмарных сувениров.
Сейчас на первом месте кивающий ослик из Бенидорма, которого купила Кэти. Каждый раз, когда открывается дверца холодильника, ослик раскачивает своим сомбреро.
– Тут очень уютно. – Мелисса смеется, заметив мой скептический взгляд. – Я серьезно. Тепло, много любви и воспоминаний – именно таким и должен быть дом, где живет семья.
Я ищу на ее лице сожаление, но не нахожу.
Когда мы с Мелиссой познакомились, ей было сорок – в таком возрасте еще вполне можно завести детей. Я как-то спросила ее об этом.
– Нил не может. Нет, – тут же поправила себя Мелисса, – так нечестно. Я хотела сказать, мы не можем.
– Наверное, это тяжело. – Я так долго была матерью, что не представляла себе жизни без детей.
– Не особенно. Понимаешь, я же с самого начала знала, что у Нила в детстве была лейкемия и химиотерапия сделала его бесплодным, так что о детях вопрос не стоял. Но в нашей жизни были другие радости и другие возможности.
«Работа, – предположила я. – Бизнес, праздники, красивый дом».
– Нилу пришлось труднее, чем мне, – продолжала она. – Раньше он очень злился. «Почему я?», и всё в таком духе. Но сейчас мы об этом почти не думаем.
– А мне бы хотелось иметь такой дом, как у вас, – говорю я теперь. – Аккуратный и без грязных носков повсюду!
Она улыбается.
– За забором трава всегда зеленее, так ведь говорят? Скоро Кэти и Джастин съедут, и ты будешь бродить по пустому дому, сожалея, что их нет рядом.
– Может быть. О, вот о чем это мне напомнило: что ты сотворила с моим сыном?
Мелисса выглядит обеспокоенной, и мне становится неловко за свою попытку пошутить.
– Во вторник он вручил мне арендную плату, – поясняю я. – Хотя его никто не просил. Я так понимаю, ты его повысила?
– А, понятно! Джастин это заслужил, он отлично справляется. Да и мне нужен управляющий. Просто идеально все совпало.
Однако ее по-прежнему что-то беспокоит. Я ловлю ее взгляд, но Мелисса отводит глаза и принимается смотреть в окно на наш чахлый палисадник. Наконец она заговаривает:
– Прибавка… Это «черная зарплата». – Мелисса снова смотрит на меня.
Приподнимаю бровь. Я ее подруга, но еще и бухгалтер. Подозреваю, что Мелисса ничего бы мне не сказала, не всплыви в разговоре прибавка Джастина.
– Когда клиенты платят наличными, это не всегда проходит через кассу. Я держу кое-что на черный день. Покрываю этим расходы по домашнему хозяйству, и не приходится зависеть от прибыли с бизнеса.
– Ясно.
Наверное, мне сейчас полагается бороться с собственной сознательностью, но, на мой взгляд, Мелисса никому не причиняет вреда. Она же не какой-нибудь владелец глобальной розничной сети, который уклоняется от уплаты корпоративного налога с офшорных счетов. Всего лишь хозяйка крошечной фирмы и, как все мы, пытается заработать на жизнь.
– Это не совсем эгоизм, понимаешь. – Судя по выражению лица Мелиссы, она сожалеет о своем признании и беспокоится, что я ее осуждаю. – Джастин тоже в выигрыше – ему не придется общаться с налоговой, и он сможет немного подкопить.
Я тронута тем, что она даже об этом подумала.
– Подозреваю, мне тебя нужно благодарить за то, что он отдал за аренду часть прибавки?
– Мы всего лишь перекинулись с ним парой слов… – Она делает невинное лицо, и я невольно начинаю смеяться.
– Что ж, спасибо. Приятно видеть, что он наконец немного повзрослел. А ты не боишься, что кто-то натравит на тебя налоговую?
Могу добавить, что свою шляпу бухгалтера я временно повесила на гвоздь. Ведь не одной Мелиссе следует беспокоиться. Если прижмут ее, то и меня следом потянут.
– Об этом знаешь только ты.
– О чем знаю? – ухмыляюсь я. – Пойду-ка лучше переоденусь. От меня воняет.
На мне все те же спортивные штаны и футболка, в которых я спала прошлой ночью, и внезапно в нос начинает бить затхлый запах болезни.
– Предстоит познакомиться с новым бойфрендом-тире-режиссером Кэти. Он заедет, чтобы отвезти ее на репетицию.
– Бойфрендом?
– Ну, она его так не называла, но я-то знаю свою дочь. Кэти с ним только в понедельник познакомилась, но, клянусь, с тех пор в каждом разговоре всплывает его имя. Айзек то, Айзек се. По уши втрескалась.
Я слышу скрип ступенек и резко замолкаю. В кухне появляется Кэти.
– Ого, вы только поглядите! – Мелисса вскакивает, чтобы обнять ее.
На Кэти узкие серые джинсы, которые словно краской забрызгали, и толстовка с золотыми пайетками. Край толстовки задирается, когда дочка обнимает Мелиссу.
– Знаменитый куриный суп? Хоть чуть-чуть осталось?
– Там еще много. Итак, я слышала об Айзеке… – Мелисса выделяет гласные в имени парня, и дочь с подозрением глядит на меня. Я молчу.
– Он превосходный режиссер, – чопорно произносит Кэти.
Продолжения мы так и не получаем.
– Осмелюсь спросить о деньгах. – Мелиссе никогда не изменяет деловая жилка. – Я знаю, что профессия актера не самая прибыльная, но покроются ли хотя бы твои расходы?
Молчание Кэти говорит мне все, что нужно было узнать.
– Ох, Кэти, я думала, что это настоящая работа!
– Это работа. Нам заплатят после турне. Как только поступит выручка от продажи билетов и будут оплачены счета.
