Она забирает пустую чашку инспектора Рампелло. Я молчу о том, что сейчас мне вообще трудно кому-нибудь доверять.
В девять утра я выхожу из кафе и решаю пройтись до работы по набережной. От одной мысли о поездке на метро – даже по маршруту, который никакого отношения не имеет к тем, что были на сайте, – сердце начинает биться так быстро, что в глазах темнеет. Перехожу Стрэнд и направляюсь к Савой Плейс, затем сворачиваю и иду вдоль реки. Вглядываюсь в каждого прохожего. Вон, засунув руки в карманы, идет мужчина. Знает ли он о том сайте? Зарегистрирован ли там? Бизнесмен говорит по телефону, замотавшись от холода в шарф. Не выслеживает ли он женщин? Не насилует ли их? Не убивает ли?
Мое дыхание становится частым и неглубоким. Я на мгновение останавливаюсь и смотрю на реку, пытаясь прийти в себя. Десяток фигур в гидрокостюмах слушают блондинку в розовом комбинезоне, которая обучает их серфингу. Несмотря на холод, они смеются. Посреди реки прогулочный катер разрезает серые воды Темзы, оставляя за собой пенистый след. На палубе дрожит крошечная компания туристов – ранних пташек.
Кто-то касается моей руки.
– У вас все хорошо?
Я вздрагиваю, точно ошпаренная. Рядом молодой парень – ровесник Джастина – в костюме и галстуке, в его жесте сквозит уверенность, которую дает хорошее образование или хорошая работа. Или и то и другое сразу.
– Вы так выглядели, как будто собирались спрыгнуть.
Мое сердце колотится так сильно, что грудь пронзает боль. Не могу найти слова, чтобы сказать, что со мной все в порядке. И что не нужно ко мне прикасаться. Отступаю назад. Мотаю головой. Он поднимает руки и, обойдя меня по широкой дуге, уходит.
– Психопатка чертова.
Отойдя шагов на десять, он оборачивается и дважды стучит указательным пальцем по голове, произнеся одними губами:
– Чокнутая.
Мне кажется, так оно и есть.
Я добираюсь до офиса почти в десять. Прогулка пошла мне на пользу. Ноют ноги, но я чувствую себя заметно бодрее. Грэхем беседует с женщиной в черном брючном костюме и красных туфлях на высоком каблуке. Она держит в руках пачку документов о недвижимости, а Грэхем рассказывает об офисе на Истен-авеню с туалетами для посетителей и недавно отремонтированной зоной кухни, которая идеально подходит для отдыха персонала. Я проскальзываю за свой стол и отключаюсь от хорошо отработанных речей начальника. Судя по тому, как Грэхем ощетинился, он зол на меня.
Женщина не пожелала немедленно назначить время просмотра, отчего его гнев только усилился, и Грэхем налетает на меня, едва за посетительницей закрывается дверь:
– Как славно, что вы почтили нас своим присутствием, Зоуи.
– Простите. Впредь я не буду опаздывать.
– Но ведь это происходит раз за разом, не так ли? В последнее время вы постоянно опаздываете.
– Мне пришлось изменить дорогу до работы. Трудно предсказать, сколько времени она теперь занимает.
Грэхем не спрашивает о причинах. Его это не интересует.
– Тогда выходите из дома пораньше. Вы не можете вот так запросто заявляться в десять часов и даже не извиняться…
Я извинялась, но повторять не собираюсь.
– Я была в полиции.
Почти жду, что Грэхем продолжит меня распекать, словно я ничего не говорила, но он резко прерывается.
– Почему? Что случилось?
Я колеблюсь, не уверенная, хочу ли посвящать этого человека в свои дела. Задумываюсь о веб-сайте с его меню из женщин, и мне приходит в голову, что Грэхем Хэллоу – именно тот, кого привлекла бы идея получить эксклюзивное членство. Даже не сомневаюсь, что, если скажу ему, он не сможет удержаться и заглянет на сайт. Я должна защитить тех женщин. Не хочу, чтобы кто-то разглядывал их фото и покупал информацию о поездках, будто речь идет не о людях, а о вещах. И потом… что? Мне трудно примириться с тем, что я знаю: на женщин нападают – и убивают, – потому что их путь до работы был продан. Это абсурд, сюжет для научной фантастики.
– За мной следят, – говорю я вместо всего этого. Не так уж далеко от истины. Кажется, на лице моего босса появляется обеспокоенность, но это настолько непривычно, что я не уверена. – Полиция даст мне персональную «тревожную кнопку».
– Они знают, кто следит? – Вопрос звучит как обвинение, в рявкающей манере человека, который по-другому не умеет.
– Нет.
А дальше происходит то, что назревало во мне несколько дней, – я начинаю рыдать. И думаю: «Почему из всех людей, перед которыми я могла расплакаться, это оказался остолбеневший Грэхем?» Ищу носовой платок, наконец обнаруживаю его в кармане, отчаянно сморкаюсь, но слезы сдержать не могу. Облегчение заставляет мою грудь вздыматься, я ловлю ртом воздух, который на выдохе превращается в раскатистые всхлипы.
– Про… Простите меня, – с трудом выдавливаю из себя после нескольких неудачных попыток. – Это… это все слегка невыносимо.
Грэхем все еще стоит у моего стола и смотрит. Внезапно он направляется к двери, и на секунду кажется, что сейчас выйдет из офиса и оставит меня одну в слезах. Но вместо этого он запирает дверь, переворачивает табличку с надписью «Закрыто», затем идет туда, где мы держим посуду, и включает чайник. Меня настолько удивляет это проявление жалости, что я престаю плакать. Рыдания превращаются в редкую икоту. Я еще раз сморкаюсь.
– Простите меня, пожалуйста.
– Вы же явно на нервах. Как давно это длится?
Я рассказываю ему все, что могу, не упоминая ни названия сайта, ни то, как он работает. Говорю, что за мной уже некоторое время следят и полиция связывает мое дело с убийством двух женщин и нападениями еще на нескольких.
– И что полицейские намерены предпринять?
– Они улаживают вопрос с «тревожной кнопкой» для меня. Сегодня утром я должна была дать показания, поэтому и опоздала.
Грэхем качает головой, отчего его второй подбородок начинает колыхаться.
– Все в порядке, даже не думайте об этом. А полиции известно, кто стоит за нападениями?
Я тронута – и удивлена – тем, насколько Грэхем заинтересовался моей историей.
– Не думаю. За убийство Тани Бекетт еще никого не арестовали, а сайт, похоже, невозможно отследить.
Грэхем задумывается.
– Я весь день на встречах. Собирался сразу после пяти отправиться домой, но, если вы не против задержаться чуть дольше обычного, заскочу и подброшу вас до дома.
Он каждый день ездит из Эссекса. В основном на поезде, но иногда на машине и оставляет ее на чудовищно дорогой парковке за углом.
– Это же крюк в несколько миль! Я в порядке, правда. Просто поеду другим маршрутом, а на «Кристал Пэлас» меня встретит Джастин…
– Я отвезу вас домой, – твердо произносит Грэхем. – А потом заеду в Севеноукс, повидаюсь с братом и его женой. Честно говоря, я удивлен, что этот ваш ухажер за вами не заедет.
