Ни разу не просила у Грэхема отгулов и сейчас очень ему благодарна. По крайней мере, теперь я могу сидеть дома, пока полиция изо всех сил старается раскрыть это дело. Хватит с меня детективной работы. Пусть они рискуют, а я останусь здесь, в безопасности.
29
Снаружи «Эспресс, О!» выглядело неприветливо, из-за чего вывеска в окне, утверждавшая, что здесь готовят «Лучший кофе в Лондоне», казалась слегка неправдоподобной. Дверь немного заклинило, но в конце концов она поддалась и втолкнула Келли в кафе с такой силой, что та едва не упала.
– Камеры наблюдения, – торжествующе произнесла она, показав Нику наклейку на стене с надписью «Улыбнитесь, вас снимают!».
Внутри кафе оказалось гораздо больше, чем можно было предположить на первый взгляд. Указатели сообщали посетителям, что наверху есть еще столики. Вниз вела винтовая лестница, и Келли решила, что, судя по нескончаемому потоку людей, там располагаются туалеты. Было очень шумно. Разговоры соперничали с шипением огромной серебристой кофемашины за стойкой.
– Будьте добры, мы хотели бы поговорить с управляющим.
– Удачи вам? – Девушка за кассой была австралийкой, и ее акцент превращал все, что она говорила, в вопрос. – Если хотите подать жалобу, у нас есть бланк, да?
– Кто сегодня за главного? – Келли открыла удостоверение и показала значок.
Девушка, казалось, ничуть не смутилась и неторопливо оглядела кафе. Кроме нее там были еще два бариста: один протирал столы, а другой с такой скоростью и яростью складывал кофейные чашки в огромную посудомоечную машину, что Келли удивилась, как те не разбивались.
– Наверное, я? Меня зовут Дана. – Девушка вытерла руки о фартук. – Джейс, посиди немного на кассе? Мы можем подняться наверх.
Второй этаж «Эспресс, О!» был заставлен кожаными диванами, которые выглядели очень удобными, но на самом деле были слишком твердыми и блестящими, чтобы хоть кому-нибудь захотелось надолго на них устроиться. Дана выжидающе глядела то на Ника, то на Келли.
– Чем могу вам помочь?
– У вас здесь есть Wi-Fi? – спросил Ник.
– Конечно. Вам нужен пароль?
– Не сейчас, спасибо. Клиенты пользуются им бесплатно?
Дана кивнула:
– Мы должны время от времени менять пароль, но на моей памяти ни разу этого не делали, и завсегдатаям это нравится. Им неприятно постоянно спрашивать новый пароль, да и у персонала работы прибавится, понимаете?
– Нам нужно отследить человека, который несколько раз входил в вашу сеть, – сказала Келли. – Он разыскивается в связи с очень серьезным преступлением.
Глаза Даны расширились.
– Нам стоит беспокоиться?
– Не думаю, что вам здесь грозит опасность, но нам крайне важно как можно скорее найти этого человека. По дороге я заметила, что у вас есть камеры наблюдения. Могли бы мы взглянуть на записи?
– Конечно. Монитор в кабинете управляющего. Вон там.
Полицейские последовали за ней к двери в другом конце помещения. Дана быстро набрала цифры на прикрепленной к каркасу панели и пригласила Ника и Келли внутрь. Комнатка оказалась чуть больше чулана для метел. Там стоял письменный стол с компьютером, покрытым пылью принтером и лотком, заваленным счетами и накладными. На полке над компьютером стоял черно-белый дисплей, на котором мерцало изображение с камер. Келли узнала стойку, которую они видели внизу, и сверкающую кофемашину.
– Сколько у вас камер? Можно взглянуть на другие ракурсы?
– А больше нет, у нас только одна, понимаете? – ответила Дана.
Келли заметила на мониторе Джейса, парня, которого временно оставили за главного. Он ставил чашку с дымящимся латте на черный поднос. Разглядеть его клиента было почти невозможно, а потом тот и вовсе отвернулся.
– Единственная камера направлена на кассу? – уточнила Келли.
Дана выглядела смущенной.
– Хозяйка считает, что мы все вороватые. По всей сети так. В прошлом году у нас были проблемы с антиобщественным поведением, и мы перенаправили камеру на входную дверь. Так у владелицы крышу сорвало. Теперь мы камеру не трогаем. Не будите спящую собаку, да?
Ник и Келли обменялись хмурыми взглядами.
– Придется изъять все записи за последний месяц, – сказала Келли и повернулась к инспектору. – Круглосуточное наблюдение?
Тот кивнул.
– Мы расследуем очень серьезное преступление, – объяснил Ник Дане, – и, возможно, нам на несколько недель придется установить дополнительные камеры. Если так, то ваши клиенты не должны об этом узнать, а значит, – он серьезно посмотрел на девушку, – чем меньше сотрудников знают, тем лучше.
Дана казалась испуганной.
– Я никому не скажу.
– Спасибо, вы очень помогли, – сказала Келли, хотя у нее сердце упало.
Она каждый раз думала, что у них появилась мощная зацепка, и каждый раз все рушилось. Можно было, конечно, посмотреть запись с камер за тот период, когда Wi-Fi использовался для перевода денег на банковский счет, но поскольку девяносто процентов видео с камеры занимали персонал и касса, шансы опознать преступника были ничтожно малы.
Полицейские покинули кафе, и у Келли запищал мобильник.
– Это от Зоуи Уокер, – сказала она, прочитав сообщение. – В ближайшее время она будет работать из дома и просто хотела сообщить мне, что в офисе не появится.
Ник бросил на Келли предостерегающий взгляд.
– Если она спросит, никаких существенных подвижек не произошло, ладно?
Келли глубоко вздохнула и попыталась ответить спокойно:
– Я объяснила Зоуи, как получить доступ к сайту, поскольку думала, что она имеет право увидеть список своих маршрутов.
Ник направился к машине, бросив напоследок через плечо:
– Вы слишком много думаете, констебль Свифт.
Вернувшись на Балфур-стрит, Келли отнесла диск с записями камер наблюдения «Эспресс, О!» сотруднику отдела вещдоков. Тони Бродстейрс проработал детективом в уголовном розыске и отделе по расследованию убийств больше двадцати пяти лет. Он очень любил давать Келли советы, в которых та не нуждалась. Сегодня взял на себя смелость обрисовать ей важность цепочки доказательств.
– Так, ты должна расписаться за то, что передала мне этот вещдок, – произнес он, очерчивая ручкой круг над соответствующей строкой в ярлыке, – а я распишусь в получении.
– Поняла, – кивнула Келли, которая уже девять лет изымала вещдоки и расписывалась за них. – Спасибо.
– Если не будет одной из подписей, можешь распрощаться со своим делом в суде. Арестуй хоть самого виновного в стране человека, как только защита пронюхает о процессуальной ошибке, дело развалится быстрее, чем суфле, слишком рано вынутое из духовки.
