Моего имени не отыскать по цифровому следу, ведущему к findtheone.com, – я всегда пользуюсь чужими именами, позаимствованными из бумажников и карманов пальто.
Джеймса Стэнфорда, который понятия не имел о своей почтовой ячейке на Олд-Глостер-роуд или о кредитке, которой оплачивал рекламу в «Лондон Газетт». Китайского студента Май Су Ли, с радостью поменявшего счет в британском банке на наличные, которых хватило на билет домой.
Имена других людей. Но только не мое.
Но вот чек. Это было неосторожно.
Код от двери, небрежно нацарапанный на ближайшем клочке бумаги. В голову не могло прийти, что это станет концом всему. Я думаю об этом сейчас – думаю о своей беспечности – и прихожу в ярость. Так глупо. Без этого чека все было бы безупречно. Ни единого следа.
Но это еще не конец. Когда тебя загоняют в угол, остается только одно.
Не сдаваться без боя.
30
К обеду стол снова расчищен, а в доме восстанавливается некоторое подобие порядка. Я сижу за столом и просматриваю счета Грэхема. Методичный процесс регистрации квитанций за такси и обеды удивительно расслабляет. Мой телефон пищит – пришел ответ констебля Свифт на мою смс.
«Извините, что не выходила на связь. Постараюсь позже перезвонить, а пока коротко. Мы полагаем, что преступник управлял сайтом из кафе “Эспресс, О!” рядом с Лестер-сквер – расследование продолжается. Люк Харрис все еще под залогом – я дам вам знать, что скажет прокурор. Работа из дома – хороший ход. Берегите себя».
Я дважды перечитываю сообщение. Затем беру со стола папку «Разное», достаю чек из «Эспресс, О!», смотрю на номер, нацарапанный на обороте, ищу дату. Чернила внизу размазались, и я ничего не могу разобрать. Как давно он здесь? В доме совсем не холодно, но меня трясет, и клочок бумажки дрожит в руке. Я иду на кухню.
– Кэти?
– М-м-м?
Она намазывает масло на хлеб прямо на кухонной столешнице. Смахивает крошки в ладонь и стряхивает их в раковину.
– Прости. – Кэти видит мое лицо. – Всего пара крошек, мам.
Я протягиваю ей чек.
– Ты когда-нибудь бывала в этом месте?
У меня кружится голова, словно я резко вынырнула из воды. Барабанит пульс. Считаю удары, стараясь его успокоить.
Кэти морщит нос.
– Не думаю. А где оно?
– Рядом с Лестер-сквер.
Когда встречаешься лицом к лицу с опасностью, тело должно выбрать одну из двух стратегий: бороться или бежать. Мое ничего не выбирает. Оно застыло, не в силах пошевелиться.
– О, тогда знаю! По крайней мере, мне так кажется. Я там не была, но мимо проходила. А зачем тебе?
Я не хочу ее пугать, поэтому рассказываю о сообщении констебля Свифт, но спокойно, будто это не имеет большого значения. Жужжание в ушах становится громче. Это не случайность. Я точно знаю.
– Всего лишь чек. Не обязан же он принадлежать человеку, стоящему за сайтом? – Взгляд Кэти скользит по моему лицу, она пытается понять, насколько я встревожена.
«Обязан», – а вслух говорю:
– Нет. Конечно, нет.
– Он откуда угодно мог взяться: из кармана пальто, из старого пакета, мало ли откуда. – Мы обе притворяемся, что говорим о чем-то безобидном. Одиноком носке. Бродячей кошке. О чем угодно, только не о клочке бумаги, который каким-то образом связывает маньяка с нашим домом. – Я все время оставляю чеки в пакетах.
Мне хочется, чтобы она была права. Вспоминаю, как сама хватала из шкафчика под мойкой один из дюжин пакетов и находила забытые чеки от предыдущих походов по магазинам.
Мне хочется, чтобы она была права, но по шее бегут мурашки, и я понимаю, что Кэти ошибается. Чек в нашем доме только потому, что его кто-то принес.
– Но все-таки странное совпадение, тебе не кажется? – Я пытаюсь улыбнуться, но улыбка рассыпается, превращаясь во что-то совсем другое.
В страх.
В голове звучит голос, который я не хочу слушать. Подкрадывающийся страх нашептывает, что ответ прямо передо мной.
– Нам нужно мыслить рационально, – произносит Кэти. – Кто бывал в доме в последнее время?
– Ты, я, Джастин и Саймон, – перечисляю я, – само собой. И Мелисса с Нилом. Вчера я принесла кипу документов – квитанций и счетов – Грэхема Хэллоу.
– Может быть, чек его?
– Возможно. – Я вспоминаю о стопке газет на столе Грэхема и его вполне правдоподобном объяснении. – Но в последнее время он меня очень поддерживал, даже дал отгул. Не могу представить, чтобы он совершал что-то невообразимое.
Мне в голову приходит мысль. Хоть полиция и не нашла никаких улик против Айзека, это не значит, что их нет.
– В прошлом месяце мы убрали со стола перед воскресным обедом. И здесь был Айзек.
У Кэти отвисает челюсть.
– Ты на что намекаешь?
Я пожимаю плечами, но это неубедительно даже для меня.
– Ни на что не намекаю. Просто перечисляю людей, которые были в доме в последнее время.
– Неужели ты думаешь, что Айзек имеет к этому какое-то отношение? Мам, когда все началось, я с ним даже знакома не была. Ты же сама говорила, что рекламу публикуют с октября.
– Но он же сфотографировал тебя, Кэти. Без твоего ведома. Тебе не кажется, что это жутко?
– Сфотографировал, чтобы послать другому актеру! А не выложить на сайте! – Она кричит на меня, обороняясь и злясь.
– Откуда тебе-то знать? – ору я в ответ.
Между нами повисает молчание. Мы обе приходим в себя.
– Чек может принадлежать кому угодно, – упрямо повторяет Кэти.
– Тогда надо обыскать дом.
Она кивает:
– Начнем с комнаты Джастина.
– Джастина? Ты же не думаешь… – Я вижу выражение ее лица. – Хорошо.
Даже в детстве Джастин любил компьютеры больше, чем книги. Раньше я тревожилась, что сама что-то не так сделала – например, позволяла слишком много сидеть перед телевизором, – но потом появилась Кэти, и она стала настоящим книжным червем. Тогда я и сообразила, что у меня просто очень разные дети. Когда они были маленькими, у нас даже компьютера не было, но информатика оказалась одним из немногих предметов, которые Джастин посещал в школе. Он выпрашивал у нас с Мэттом собственный компьютер, но мы не могли себе этого позволить. Тогда сын начал откладывать карманные деньги и покупать детали, которые прятал под кроватью, рядом с конструкторами и фигурками Лего. Он самостоятельно собрал первый компьютер по инструкциям, распечатанным в библиотеке, а со временем добавил ему памяти, поставил больший жесткий диск и видеокарту получше. В двенадцать Джастин знал о компьютерах и интернете больше, чем я в тридцать.
