4. Однако для меня это ничего не меняет: признаю, нечто позитивное вторглось в мои серые будни, но вторжение кажется мне агрессивным и несовременным.
Одним словом, мне не стало лучше, я только еще больше встревожилась.
На пороге кабинета появилась взволнованная троица.
– Девочки на проходной сказали, что ты получила… Вау! Так оно и есть! Вы только посмотрите на этот букет! – воскликнула Кандис.
Они восторгались, высказывали мнения, засыпали меня вопросами. Я молчала как рыба, стараясь проникнуться их энтузиазмом и обнаружить в окружающем хоть что-то утешительное.
– Ты-то что об этом думаешь? – спросила Ольга, похоже огорченная моим безразличием.
– Ничего. Все, что со мной происходит в последние дни, кажется очень странным.
– В хорошем смысле?
– Не совсем.
Я прочитала в ее взгляде искреннее огорчение.
– Я хочу сказать… да, это трогательно, но все так резко навалилось. Я не справляюсь. Это для меня слишком.
– Слишком много цветов? Я принесу тебе вазу, – тут же подключилась Далия.
– Наверное, в другое время я обрадовалась бы гораздо больше. Но сейчас… Вы же сами понимаете, я не в лучшем состоянии…
– Нет, мы ничего не понимаем, – вздохнула Ольга.
– Чтобы мы все поняли, подбери информативные слова, Алиса, и составь из них доходчивое предложение, – пошутила Кандис.
– Я думала, вы все уже знаете.
– Знаем что? Ты болеешь? Что-нибудь серьезное? – встревожились они.
– Имей в виду, многие виды рака сейчас лечатся, – сообщила Далия преисполненным сочувствия голосом. – У меня есть подруга, и у нее…
– Помолчи, пожалуйста, – оборвала ее Кандис.
– Нет, это все Фантен, – поспешила сказать я. – Он недоволен моей работой и вчера высказал мне все это в очень грубой манере.
– Только-то! – воскликнула с облегчением Ольга. – Все знают, что твой шеф – пустое место, и единственное его достоинство – это ты в качестве помощницы!
Меня тронули ее слова. Значит, у нас на работе все же признают мои профессиональные качества.
– Да он это место занимает только благодаря связям в Министерстве финансов, – прибавила Кандис.
Ольга сдвинула брови, давая понять, что та зашла слишком далеко в своих откровениях.
– Да ладно тебе! Все знают, что его шурин – председатель совета министров. Так же как и то, что работу, которую он так гордо представляет на планерках, делаешь ты! Знает даже Бланше!
– Неужели? Правда? – я едва смогла выговорить два слова.
– Да что с тобой, дорогая? – спросила Кандис. – Почему ты плачешь?
– То, что вы сказали о моей работе… Я же не знала… Я считала, что все считают меня полным ничтожеством…
Ольга воздела глаза к небу.
– Не огорчай меня! – сказала она. – Если ты начинаешь плакать, услышав, что хорошо работаешь, тебе пора к психоаналитику, пусть разберется с твоей детской травмой, которая растоптала твое самолюбие.
– Он вчера говорил мне совсем противоположное. Он хочет… меня уволить.
Новость их ошеломила.
– Уволить тебя? Как это может быть? – стали спрашивать они чуть ли не в один голос, обмениваясь недоуменными взглядами.
Я в двух словах изложила ситуацию.
– Ему не позволят это сделать, – заявила Ольга и отбросила со лба золотую прядь, которой я всегда любовалась: она лежала волной, и глаза казались еще ярче.
– Да, не волнуйся, мы все будем за тебя, – подтвердила Кандис.
– Это уж точно! Мы его в порошок сотрем! – пообещала Далия.
Я подумала, что Ольга, а она ведь помощница главного директора, да еще с таким обаянием и умением убеждать, действительно может замолвить за меня словечко. И Кандис, она сумела наладить кое-какие связи у нас в офисе. А вот относительно могущества Далии… Но их поддержка так меня тронула, что на глазах снова закипели слезы.
– Ну-ну, успокойся. Мы с тобой, – утешала меня Кандис, поглаживая по спине.
Они проявили такое участие, и теперь мы с ними заодно, а все началось с моей розы, – подумала я. Доверие, сочувствие, поддержка, когда тебе грозит беда, – вот секрет, превращающий коллег в твоих друзей.
Может быть, я все-таки везучая и удачливая?
Ольга
Фантен в очередной раз продемонстрировал свою несусветную глупость. Решил: если уволит Алису, то все свои неудачи сможет списать на ее счет. Восстановит репутацию, подставив знающую и беззащитную девушку… Его подлость уступает разве что его же амбициям.
Алиса не самая заметная из помощниц в нашем офисе, это понятно. Она застенчивая, замкнутая, старомодно одевается, у нее странная походка, она сторонится коллег и не участвует в общей жизни, так что подружиться с ней особого желания не возникает. Но разве дело во внешности? Если говорить о деле, то она, конечно, самая профессиональная, знающая и добросовестная. А что касается ее самой, то она… Она трогательная. Она, конечно, тушуется и на вид страшная зануда, но я уверена, это все из-за ее ранимости. Я несколько раз пыталась ее разговорить, пробить броню. Без толку. Она ничего не рассказывает о своей жизни, говорит только о хобби – о книгах, выставках, телесериалах. Прячется, старается раствориться в толпе, избегает общения, боится, что все узнают о ее недостатках. И ясно одно: она страдает. Страдает от одиночества. Ей плохо, потому что она понимает: у нее не ладятся отношения с людьми.
И конечно, такая несчастная девочка – идеальная жертва для таких бессердечных людей, как Фантен.
Нельзя позволить этому жалкому трусу воспользоваться своей совсем не великой властью и обидеть нашу подругу. Мы не дадим ему восторжествовать!
Я назвала ее подругой, но правильнее будет все-таки коллега. Алиса вообще-то так с нами и не подружилась. Ей было страшно неловко, когда мы все встречались по утрам в кафе на углу, – мы попробовали приглашать ее с нами обедать, но потом перестали. И уж тем более не стали звать, когда шли куда-то вместе потусить. Может, это нехорошо, но хочется же, чтобы было легко и весело. А Алиса всегда грустная, всегда серьезная, она, мне кажется, не умеет веселиться. Мы один-единственный раз пообщались на ее территории, когда она пригласила нас к себе на день рождения. Мы немножко сами этому поспособствовали из-за ее красавчика-кузена, вот уж не парень, а мечта! В первую очередь мечта Кандис и Далии. Но Алису наше веселье так перепугало, что мы больше не проводили экспериментов.
Это недавнее романтическое приключение ее оживило. Стало видно, что ей захотелось открыться, измениться. Мы все это почувствовали и в нее поверили.
И мы решили, что не дадим Фантену все испортить.
Часть вторая. История Антуана
Антуан
Поздний, а может быть, ранний кризис среднего возраста, смотря откуда считать: от сорока лет или от пятидесяти – вот чем друзья и знакомые объясняют те перемены, которые со мной творятся.
