– Оно и так на ее стороне, разве нет? – ответила я.
– Пока да, конечно. Но на этом канале работают могущественные опытные люди, они пустят в ход все средства, наймут лучших адвокатов, только бы вернуть себе лицо. И списать все на Алису.
– И что тут можно сделать?
– Вы сыграли решающую роль в тот вечер и вызвали необыкновенную симпатию и у зрителей, и у журналистов.
– Потому что я в принципе симпатичная.
– Очень! – горячо подхватил он. – Потому я к вам и обратился. Я понимаю, как неприятно общаться с журналистами и как это нарушит ваш привычный образ жизни. Но мне кажется, будет очень полезно, если вы появитесь перед публикой и расскажете все, что знаете. Вы нравитесь людям, а значит, они будут на стороне Алисы.
– Но я не умею разговаривать с журналистами. Я боюсь их как чумы.
– А вам и не надо ничего уметь. Будьте самой собой. Вы яркая личность, у вас доброе сердце. Все, что вы скажете, найдет отклик у людей, а журналистам ничего другого и не надо.
Мне понравилось, что он меня так расхваливает, и я даже, кажется, слегка покраснела. Не будь я человеком, верным в дружбе, честное слово, соблазнила бы его тут же у себя в гостиной.
– Ладно, согласна. Ради Алисы готова платить натурой. И что мне надо будет говорить?
– Отвечайте на вопросы журналистов с присущей вам прямотой, вот и все.
– А себе вы какую роль выделили?
– Подготавливаю кое-какие документы, которые помогут Алисе в ходе следствия.
Я предложила ему еще одну чашечку кофе, и он согласился.
А когда я вернулась с кофе в гостиную, он сидел очень озабоченный.
– Эти подлецы у нас землю будут есть, – пробормотал он.
– А что будет с моей голубушкой, как вы думаете?
– Не знаю. Сегодня во второй половине дня я должен встретиться с одним адвокатом. Он большой дока в своем деле и, надеюсь, возьмется ее защищать.
Мне понравилась его решительность и то, с какой горячностью он взялся за дело.
– Думаю, сейчас она растеряна, – сказал он, и голос у него страдальчески дрогнул.
– Когда я в участке давала показания, я спросила, как Алиса себя чувствует. Мне сказали, что она погрузилась в полное молчание и, похоже, до конца еще не осознала, что с ней произошло. Но я поняла, что они обращаются с ней по-человечески. Полицейским, как и всем нормальным людям, не понравилась шутка, какую сыграли с моей Алисой.
– Но закон есть закон.
– Это точно.
Антуан поднялся, он был весь занят своими соображениями и мыслями.
– Я с вами прощаюсь. Держите меня, пожалуйста, в курсе дела.
Я проводила его до двери и, когда он со мной прощался, задала ему вопрос, ответ на который знала заранее.
– Вы ее любите, так ведь?
Его губы дрогнули в улыбке.
– Да, – сказал он и втянул голову в плечи, словно давая мне понять, что речь идет о неизбежности, над которой он не властен и которая не нуждается ни в каких других словах, кроме искреннего и короткого «да».
И в эту минуту я увидела во взрослом мужчине подростка. Подростка, одержимого своей любовью, но не уверенного в ее взаимности. Антуан боялся за Алису и боялся, что она его не любит.
Он протянул мне руку, и я взяла ее обеими руками.
– Она вас тоже полюбит… Думаю, что уже вас полюбила.
Он положил свои лапищи мне на плечи, а потом обнял. И я почувствовала, что он сильный и надежный.
Черт побери! Беда бедой, а ей крепко повезло, моей голубушке!
Антуан
Сандрина проделала невероятную работу. Она давала интервью и говорила с обезоруживающей прямотой. Она защищала Алису и не уставала повторять, какая та чувствительная, уязвимая, хрупкая и какая чуткая и добрая. Говорила она и об одиночестве Алисы, но очень деликатно и бережно. Говорила, что, когда в жизнь Алисы вторгся безликий претендент на ее сердце, в ней вспыхнули надежды, но она осталась самой собой. Ее грела мысль, что нашелся человек, который заинтересовался не нарядной, скромной, застенчивой женщиной. Она ждала человека, с которым ей не нужно будет изменять себе, который будет для нее опорой. Как можно было так поступить с такой-то Алисой?!
Благодаря Сандрине Алиса стала живой и настоящей, чего в помине не было в том ролике из телепередачи, потому что там до нее никому не было дела. За непосредственность и сочную речь Сандрину мгновенно все полюбили, в глазах общественности она заняла место главного свидетеля. Как с ней могли тягаться свидетели со стороны Бланше или адвокаты канала? Их волновала юридическая сторона вопроса, каждое их слово было проверено и перепроверено кучей специалистов, они сами себя выставляли идеальными объектами обвинения. Сандрина одна победила в битве, которую вели против Алисы СМИ.
Но я прекрасно понимал, насколько кратковременна и эфемерна наша победа. У поддерживающей нас толпы такая короткая память! В любую минуту она готова найти новую сенсацию, переметнуться и забыть о нас. Как только станет ясно, что все косточки обглоданы, толпа найдет себе новую игрушку. Пока публике есть дело до Алисы, она кидается на новую информацию, собирает слухи, ищет темы для обсуждения и поводы для возмущения в социальных сетях. Но скоро она устанет, ее внимание привлечет новое событие, и она с тем же пылом займется им.
Наши противники прекрасно знают об этом, они затаились и ждут своего часа. Часа, когда чувства остынут, эмоции останутся в стороне, и нужно будет рассматривать только факты. Борьба на почве закона предстояла жестокая. Я был рад, что общественное мнение на стороне Алисы, но сосредоточился на другой, более важной задаче.
К моему величайшему огорчению, Алиса дала согласие на услуги государственного защитника. Почему? Устала или у нее нет средств? Скорее всего, и то и другое. Я попросил Сандрину убедить Алису взять хорошего адвоката. Но Сандрина допустила промах, сказала Алисе, что я готов его оплатить (у меня еще остались кое-какие сбережения), она отказалась наотрез. Тогда я сообразил, что мы можем устроить сбор средств. Фил запустил в интернете краудфандинг, и собранная сумма превзошла все наши ожидания. На этот раз Алиса позволила себя убедить, мэтр Лансон встретился с ней в тюрьме.
Он сообщил мне, что она выглядела очень усталой, но совершенно спокойной.
«Она не была готова к подобному испытанию, ей в голову не приходило, что ее будничная однообразная, лишенная красок жизнь может привести ее в тюрьму. Она мало спит, мало ест, но, как мне показалось, вполне адекватно оценивает события и принимает их со смирением», – сказал он мне.
Я не ошибся – это удивительная, необыкновенная женщина!
Моей фамилии не было в группе защиты, которая сформировалась вокруг Алисы. Для присутствия в ней у меня не было никаких оснований, для Алисы я был никто. Но благодаря этому я был совершенно свободен во всех своих действиях. Моей единственной союзницей была Сандрина. А уж она со своей стороны поддерживала связь с родственниками Алисы, с ее друзьями, которые хотели знать, как обстоят дела и как она себя чувствует. Марианна, школьная подруга Алисы, приехала в Париж, чтобы ее поддержать.
