– Фух! – Свен вздохнул с шутливым облегчением. – Все хорошо кончилось! А я уж боялся… Такие саги, где невеста от отца сбегает, часто большими бедами кончаются!
В мыслях его мелькнула древняя сага Севера, где жених каждую ночь на глазах у невесты насмерть бьется с настигнувшим их отцом, оба гибнут, но дева колдовством оживляет их, и это ночное кровопролитие повторяется снова и снова…
Арнор перевел его слова, Илетай пристально взглянула на Свена.
– Разные люди это предание по-разному рассказывают, – отчасти неохотно заметила она. – Иные говорили, будто Пиамбар тосковала по небу и отцовскому дому, пока жила в землянке Кугырака, и однажды она села на качели и стала качаться, чтобы быть поближе к небу. Отец заметил ее и сделал так, что качели раскачались еще сильнее и забросили ее снова на небо…
– Но, видя, сколько на земле живет людей, легко понять, что у Кугырака было много детей, и родила их Пиамбар, – утешила всех Кастан. – Ведь если бы Кугырак лишился жены, откуда взялись бы земные люди? Тогда на свете жили бы только боги да еще злые духи, дети Керемета…
Лицо ее вытянулось и посуровело при упоминании Керемета. Велерад, очнувшись, взглянул на доску: он совсем забыл про свои попытки свернуть восковую нить такими же волнами, как у Илетай, и теперь его нить остыла и не гнулась. А дева, пока вела рассказ, свернула и спаяла острием ножа несколько восковых колец, гладких и волнистых – перед ней лежало, хотя еще не готовое, но уже узнаваемое подобие застежки. Не хватало внутреннего узора и колечек, на которые будут подвешиваться «лягушачьи лапки», отливаемые отдельно.
– Когда все будет готово, мы зальем это глиной и высушим. Потом нагреем, воск расплавится и вытечет. Зальем расплавленную медь или бронзу, – Илетай показала стоящие возле камней очага глиняные ковшички-льячки, с ручкой и сливным носиком сбоку.
– А потом все сначала? – Велерад посмотрел на собственное кривоватое плетение, которое на остывших нитях уже не было смысла поправлять. – Для каждой застежки нужно все лепить заново?
– Теперь вам ясно, почему это женское искусство? – сказала Кастан. – Оно требует терпения, старания, ловкости женских пальцев, приученных к тонкой работе…
В кудо осторожно постучали. Девчонка у очага подскочила – так стремительно, будто земля ее подбросила, – и устремилась к двери. Переговорила с кем-то снаружи, вернулась и доложила Кастан.
– Пришли за нами, – сказал товарищам Арнор. – Видать, Боргар хёвдинг очнулся.
– Знать, нам пора! – Свен хлопнул себя по коленям. – Велько, пошли. А то угрелся тут…
– Это большое искусство! – Велерад встал, отряхивая колени, и поклонился Кастан. – Тау, тау!
– Силан тау! – Арнор с облегчением встал и тоже поклонился.
На прощанье Свенельд условился с Кастан, что купит ту застежку, которую Илетай начала делать у них на глазах; попросил, чтобы она была точь-в-точь как ее собственная. На Илетай они лишь взглянули; она наклонила голову. Вслед за старшим братом Велерад направился к двери. Только во дворе осознал, что все еще сжимает в кулаке, согревая, сложенную вдвое восковую нить.
* * *
Проводив гостей, Кастан вернулась к очагу. Алдыви, девчонка-служанка, уже вновь сидела на корточках, привычно сжимая в ладошках восковые нити, а Илетай старательно накручивала мягкую нить на палочку нужной толщины, чтобы сделать колечки для подвешивания «лапок». Некоторое время Кастан молчала, глядя на ее русый затылок; молчала и девушка, будто не замечая взгляда матери.
– Ажаня! – ласковым и одновременно строгим голосом, как она умела, окликнула наконец Кастан.
Илетай подняла лицо и устремила на нее преданный взгляд послушной дочери.
– Что ты сделала? – продолжала Кастан, подойдя ближе. – Я ведь объяснила тебе: старший брат. Неужели ты могла их перепутать? Младший меньше ростом, моложе на вид, он почти молчал, и украшения его из бронзы, а не серебра. Ты слишком умна, чтобы не суметь отличить одного от другого. И слишком умна, чтобы нарушить мою волю, в этом у меня и сомнения быть не может. Почему ты так поступила?
– Я… – Илетай опустила глаза к своему рукоделью, поджала губы, будто в нерешительности, потом продолжала: – Я оробела…
– Ты? Ты, девушка, способная в одиночку три дня бродить зимой по лесу? Оробела в родной своей кудо, возле своего очага, возле своей матери?
– Старший брат очень хитер, – заметила Илетай. – Это видно у него по лицу. Если бы я обратилась к нему, он бы сразу понял: от него что-то нужно. Мы все знаем, что он женат, и он бы не поверил, что девушка заговаривает с ним просто потому… почему девушки заговаривают с парнями. Он бы заподозрил неладное и насторожился. А пока я говорила с его братом, он улыбался и не думал ничего дурного. И ты же велела мне не обращаться к пасынку Ошалче.
– Может, ты и верно рассудила… – с сомнением пробормотала Кастан, привыкшая, что даже балованная любимая дочь точно выполняет ее указания. – И хорошо, что ты сама поняла, как опасен для нас старший брат. Недаром его имя похоже на имя Севендей – он может нанести сильный удар
[39].
– А своего младшего, я слышала, он называет Велкей! – засмеялась Илетай. – Он будет нам послушен, как истинный родич
[40].
– Хорошо бы. Но теперь ты повидала этих людей вблизи. – Кастан подошла вплотную и положила руку на голову Илетай. – Пришло тебе время показать, не напрасно ли я тебя обучала. Если мы не сумеем поймать его душу в ловушку, всему нашему роду грозит беда. Ты слышала, как Талай и Тайвел говорили об этом – у них у самих в глазах по серебряному шелягу! Если мы не уймем Севендея, все наши парни и молодые мужи отправятся к сарацинам – но мало кто вернется назад! Предсказание не лжет, Мать рождения мира хочет уберечь нас от беды. Ты же не хочешь лишиться обоих братьев, пока они даже жениться не успели!
– Конечно, нет, ави
[41]!
– Стало быть, с благословения великого бога – владыки судьбы, и матери его, мы нынче же примемся за дело. Алдыви! – Кастан повернулась и воззрилась на девчонку, сидевшую на корточках возле очага.
Девчонка, до того имевшая отсутствующий вид, будто она глухая, живо вскочила на ноги.
– Ты пойдешь на Русский двор. Сможешь проникнуть в их дом незаметно?
– Смогу, ава, – девчонка кивнула. – Чего здесь хитрого?
– Найди место, где спит Севендей. Отыщи его рубашку. Если принесешь ее, получишь вот такой накосник, – Кастан показала на украшение под концом косы Илетай.
– Поняла, ава.
– Не спеши. Обожди до вечера, когда они напьются пива. Тогда можно будет хоть самого их кугыжа вынести, того, что в лисьей шапке.
