Зато сам Тойсар, выслушав взволнованных разведчиков, не усомнился в значении этих вестей.
– Три лошади! – Он переглянулся с Кастан. – Ушли на запад! Кереметлык! Да возьми их керемет! Это они! Русы! Эти подлые хорьки похитили мою дочь!
Немедленно Тойсар разослал младших домочадцев за старейшинами – на совет. Но собрать сразу удалось меньше половины: проводив русов, жители Арки-варежа и окрестностей сами отправились продолжать зимний лов, уже шедший к концу.
– Но которые это русы? – задал вопрос старик Мантур, пришедший первым. – Русы из Тумера, которые сватались к твоей дочери, или те, что приезжали за данью?
Тойсар озадаченно посмотрел на него. Он сам удивился, что даже не вспомнил про Дага: подумал он сразу на Боргара и Свена.
– Ха-ха! Ты ведь сам сказал им, что если Илетай выйдет за руса, то мы пойдем с ними на сарацин! – воскликнул бойкий толстяк Умай, обрадованный новостью. – Вот они и решили, что она выйдет за их парня во что бы то ни стало!
– Платок! Парни привезли ее платок! – язвительно бросила старуха Еласа; она издавна соперничала с Кастан за влияние среди жен меренских и даже одолевала ее, пока не стала вдовой. – Девчонка сама бежала с ними! Вот как ты воспитала твою дочь, Кастан, – она готова удрать из дома хоть с ёлсом, если ее поманят серебром и яркими тряпками!
Как будто десять человек со всего Арки-варежа не приходили полюбоваться тем «цесарским рукавом», который Свен преподнес Тойсару при сватовстве.
– Ты видела, чтобы она своими руками привязывала тот платок, старая ты выдра! – дрожа от гнева, ответила оскорбленная Кастан. – Русы могли сами его привязать, чтобы сделать вид, будто Илетай пошла с ними по доброй воле!
– Откуда им было знать, что его нужно привязать?
– Они слышали… они знают сказ о Пиамбар, – уже тише ответила Кастан, не желая признаваться, что сама позволила дочери поведать опасным гостям это сказание.
Кто же мог знать, что даже это они обернут себе на пользу!
– Выдра! – возмущалась Еласа. – Кто еще тут выдра! У меня дочери не убегают, как глупые козы, куда их ёлс пошлет!
Кастан не отвечала, но в душе знала, что старуха отчасти права. Она уже догадалась проверить вещи Илетай и убедилась, что все украшения дочери исчезли. А это могло означать только одно: та ушла в лес, вовсе не собираясь возвращаться домой.
– Мы вернем ее! – непреклонно заявил Тойсар. – Если она похищена силой, мы отобьем ее и отомстим за оскорбление.
– А если нет? – едва не перебил его Умай. – А если она сама пожелала? Тогда тебе придется исполнить уговор!
– Тогда мы по обычаю принудим ее жениха доказать свое право владеть ею! В нашем роду не перевелись еще храбрые и сильные парни!
– Вот это дело! – одобрила Еласа. – Но тогда уж тот, кто отобьет Илетай, сам получит ее! И не дожидаясь весеннего гадания!
Мужчины остались обсуждать, куда и как посылать погоню, – не то на север, в Тумер к Дагу и его сыну, не то на запад, куда увели следы. Рассудив, скоро поняли, почему следы ведут на запад: в той стороне пролегал обратный путь русов в их собственную землю. А значит, еще можно успеть перехватить их на обратном пути.
– Нам стоит отправиться сначала в Тумер, – решил Тойсар. – И если там ее нет, мы пойдем оттуда обычным путем русов, только в другую сторону. И встретим или догоним их на Маламге или близ нее, где кончаются наши селения и начинаются словенские. Обоз с гружеными санями идет медленно, у нас еще есть время их перехватить. Да не оставит нас без помощи Великий Бог вселенной, предопределитель судеб!
* * *
Когда наконец люди разошлись и все улеглись спать, Тойсар долго еще ворочался. А Кастан вовсе не было в избе: она ушла в кудо, и Тойсар не сомневался, чем там занята его мудрая супруга.
– Поро куго Юмо! – призывала она, вылив пиво из ковша на камни очага. – Главный бог, покровитель народа, Мать рождения, Мать свидетельница, Мать Солнца, Мать Луны, Мать звезд, Бог грома, Бог молний, Мать бога молний, Мать земли! Зову вас в свидетели, будьте свидетелями!
На коленях у нее лежал тонкий тканый поясок, который она обычно носила. Перебирая его смуглыми пальцами, закрыв глаза, Кастан взывала полушепотом:
– Семьдесят семь разных птиц в свидетели зову! Беркут, орлан, коршун, сова, кречет, ястреб-тетеревятник, ястреб-перепелятник, пустельга! Лунь полевой, лунь болотный, лунь луговой, лунь белый! Осоед, змееяд! Скопа, филин, сокол-сапсан! Зову вас в свидетели, будьте свидетелями! Черный аист, белый аист! Гагара, нырок, крачка, куропатка, кулик, сорокопут! Веретенник, журавль, гусь белый, гусь серый! Кряква, лебедь-шипун! Чирок-свистунок, чирок-трескунок! Шилохвость! Чернеть, турпан, синьга, гагара красная и гагара черная! Чомга – черная шея, чомга – красная шея, чомга – серая щечка! Зову вас в свидетели, будьте свидетелями!
Всех, всех духов-помощников рода мере звала Кастан, прежде чем приступить к гаданию. И даже у нее, опытной женщины, твердой, как обожженная глина, камнем лежащей в основе древнего уклада, при мысли о важности заданных вопросов замирало сердце и холодом овевало руки.
– Семьдесят семь разных зверей в свидетели зову! Медведь, рысь, волк, лисица! Выдра, барсук, куница, норка, хорек, горностай, ласка! Лось, олень, косуля, кабан! Еж, крот, выхухоль, бурозубка! Заяц-беляк, заяц-русак! Ночница, вечерница, кожан, ушан, нетопырь! Бобр, белка, полевка, мышь лесная, мышь полевая, мышь домовая! Зову вас в свидетели, будьте свидетелями!
Расправив на коленях свой пояс, Кастан чуть дрожащими руками завязала на одном его конце узел, потом приложила к руке, отмеряя длину до конца своего среднего пальца – это была «мера». Она пометила длину угольком.
– Ответьте мне: это Севендей увел мою дочь Илетай из дома?
Задав вопрос, Кастан снова приложила отмерянную часть пояса к руке, и угольная метка пришлась точно на конец среднего пальца. Это означало, что духи сказали «да».
Ничего иного и не ожидавшая, Кастан тем не менее ощутила слабость и некоторое время сидела, уронив руки с поясом на колени. Она крепко верила в свою силу, но то, что Севендей, заклятый самым сильным заклятьем, не подчинился ему и не только говорил что хотел, но и посмел грубо нарушить волю Кастан в самом важном деле, смутило и подорвало ее веру. На днях она даже проверила – рубаха со связанными рукавами лежала на прежнем месте, в земляной яме под ленгежем, никто ее не тронул, не разрушил чар. Но Севендей не заметил сковывающей ворожбы, прошел, будто лось сквозь невесомый тенетник.
– Ответьте мне, – Кастан снова подняла голову, – смогу ли я вернуть мою дочь Илетай?
Она приложила «меру» к руке – и угольная метка оказалась на сустав пальца выше нужного. Внутри прошла холодная судорога – пояс как будто растянулся, это означало «нет». Еще дважды Кастан прикладывала «меру», но оба раза получила тот же ответ.
Ее не догнать, не вернуть, как не поймать и не вернуть улетающий в небо ветер. Тойсар дал свое злополучное обещание при свидетелях, и теперь ему придется смириться с походом, от которого боги предостерегли род мере на гадании прошлой весной.
