И дети отправились спать. Они совсем не шумели и, уж будьте уверены, не хихикали. Но перед тем, как заснуть, они всё же кое-что сказали друг другу:
– Когда няня Матильда улыбается, она на секунду становится такой красивой, правда?
Глава 7
НОВЬ побежали дни, и, утомлённые поистине огромным размахом озорства на суаре бабушки Аделаиды, дети жили вполне весело и без шалостей. Они ходили в зоопарк и ограничились только тем, что заперли Евангелину в пустой клетке обезьянника (к восторгу соседних обезьян, которые принялись совать ей сквозь прутья кусочки булки), да ещё пристроились к веренице детишек из монастырской школы, к великому недоумению монахинь-воспитательниц, вдруг обнаруживших вдвое больше учеников, чем раньше. В остальном же вели себя очень и очень хорошо. Правда, один раз они повернули задом наперёд большую шляпу, украшенную цветами, на голове бабушки Аделаиды, и почтенная дама в таком виде каталась по парку, любезно раскланиваясь с друзьями. Но ведь она об этом не узнала, поэтому вряд ли это считается. А ещё они наклеили на большой кусок жёлтого мыла надпись «Сыр» и послали его пренеприятной старушенции – матери мисс Крилль, – но эта шутка обернулась успехом, так что этот случай тоже считать не будем. (Старушенция была такая жадная, что постепенно сжевала всё мыло и к концу вошла во вкус. Поначалу мисс Крилль очень встревожилась, обнаружив мамашу, пускающую мыльные пузыри, но вскоре пообвыклась, а поскольку мыло стоило дешевле сыра, новое пристрастие старушки сэкономило её дочери кучу денег.) В общем и целом можно считать, что дети вели себя просто безупречно, и няня Матильда возила их в разные интересные места, рассказывала всякие истории, читала вслух – и становилась всё симпатичнее и милее с каждым днём. В общем, они прекрасно проводили время вместе, как вдруг…
Как вдруг…
Вдруг как-то днём няня Матильда пришла в классную комнату и сказала:
– Ваша двоюродная бабушка Аделаида пригласила на чай подругу. Её зовут миссис Грин. Вы должны умыться, нарядно одеться и спуститься к ним в гостиную.
– Это чудесно! – воскликнула Евангелина и поспешила прочь вместе с мисс Крилль – выбирать очередное жуткое платье.
– Это ужасно! – простонали дети Браунов, но посмотрели на большую чёрную палку и добавили: – Хорошо, няня Матильда.
А потом тихо спустились в гостиную, как им было велено, и сели в кружок возле тёти Аделаиды и миссис Грин.
И гостья сказала:
– Я в жизни не видела таких воспитанных детей.
– Правда? – переспросила тётя Аделаида.
Она заметила, что их поведение, несомненно, улучшилось в последнее время, и приписывала эти благотворные перемены добродетельному примеру Евангелины.
– Когда я выезжала из дома, – сказала миссис Грин, – вот чем занимались мои дети.
Мэри пристегнула Младших друг к другу лямками сарафанов, и они ходили спиной друг к другу, лопаясь от смеха.
Валери где-то услышала, что если есть бумагу, то будешь заикаться, и скармливала страницы из тетрадки пуделю, пытаясь научить его говорить «г-г-г-гав!».
Элисон спрятала волнистого попугайчика, а в его клетку посадила кота; когда бабушка увидела кота, облизывающегося в попугаичьей клетке, с ней случилась истерика.
Адам засунул семейные письма в паровой котёл.
Сесили и Уильям натёрли воском сиденье стула своей новой гувернантки, и она соскальзывала всякий раз, как садилась.
А Маркус выкрасил стёкла её очков тонким слоем розовой краски, поэтому бедняжке всё казалось розовым, и она решила, что у неё воспалились глаза.
И все остальные мои дети просто ужас что творили.
– Вам нужна няня Матильда, – порекомендовала тётя Аделаида.
Забавное и странное ощущение охватило детей: как будто когда-то, давным-давно, такое уже случалось. Они быстро возразили:
– Только мы вам её не отдадим: она наша.
А няня Матильда стояла в дверях и улыбалась – но в то же время две большие слезы появились в уголках глаз и покатились по щекам. И по пути они как будто смыли с лица няни Матильды самые последние морщинки. Оно больше не было круглым и тёмным, и нос, прежде похожий на две картофелины, стал совершенно нормальный, а её порыжевшее чёрное платье засияло тёплым золотом. И няня сказала:
– Ах, дети, вы всё забыли! Когда я по-настоящему нужна, но не нравлюсь вам – я обязана оставаться с вами. А когда я вам уже не нужна, но вы всем сердцем хотите, чтобы я осталась, значит мне пора уходить.
– Ой, нет! – закричали дети. – Ты не можешь уйти! – И тут же начали придумывать новые шалости. Это оказалось непривычно трудно, но парочку выдумать удалось. – Мы ещё не очень хорошие, – с надеждой сказали они.
– Но мои дети хуже, – взмолилась миссис Грин.
– Похоже, это и вправду так, – развела руками няня Матильда и, сделав небольшой реверанс перед бабушкой Аделаидой, произнесла: – С вашего разрешения, мадам, с завтрашнего дня я начну работать с детьми миссис Грин.
Потом она улыбнулась детям и показалась такой прекрасной – несмотря на огромный торчащий Зуб, – что они разрыдались, умоляя:
– Не уходите! Не уходите!
Тем вечером, когда они все уже улеглись в постели, няня Матильда пришла и каждого одарила особым поцелуем и особым объятием и ещё сказала особое «доброй ночи». А когда она вышла, тихонько закрыв за собой дверь, дети спросили друг друга:
– Она сказала «доброй ночи» или на самом деле это было «до свидания»?
Но в глубине души они знали, что няня с ними прощалась.
Глава 8
ОЗМОЖНО, оттого, что на сердце у детей было так тяжело, им начали сниться сны – во всяком случае, нечто похожее на сны. Впоследствии они никогда не могли точно сказать, что из этого было сном, а что – реальностью, но их не отпускало ощущение, что нечто очень похожее с ними уже происходило.
Детям снилось, что после того, как няня Матильда закрыла за собой двери и весь дом погрузился в тишину, они встали и прокрались в сад, встретились под ивой и сказали:
– Ну уж нет, без неё мы тут точно не останемся. Давайте убежим! И вернёмся домой!
И вдруг, не успев понять, как это случилось, они и вправду побежали.
