У ворот снег уже подтаял, и по пути на Пузана налип мелкий гравий. К тому времени как дети добрались до конца своей дорожки, он выглядел так, будто его обмазали яйцом и обсыпали сухарями, чтобы поджарить на сковородке. Честно говоря, он бы сейчас не возражал немного пожариться, потому что уже заледенел в своём снежке.
– Ой-ой-ой, – кричал он, – замерзаю!
– Это у тебя кровь стынет в жилах, – жизнерадостно ответили дети Браун. – Но ничего: скоро мы сделаем в тебе дырку, разожжём костёр и немножко согреем твою кровь.
И они покатили его к задней двери и начали затаскивать быстро тающую «скалку» вверх по чёрной лестнице. На их удачу, ни дворецкий Хоппитт, ни Кухарка, ни камеристка Гортензия, ни горничные Элис-и-Эмили не попались им на пути, поскольку занимались приятнейшим из воскресных занятий – дрёмой. («Чтоб ей провалиться, этой няньке Нэнни, – позже сказала Хоппитту Кухарка. – Похоже, она промочила всю чёрную лестницу, а заодно всех детей. Они насквозь мокрые. О чём она думает?»)
Дети закатили окоченевшего Пузана в классную комнату и взгромоздили на стол.
– Нам понадобятся самые большие кухонные ножи, чтобы его разрезать, – сказала Стефани.
– И кипяток, чтобы разморозить его внутри, – добавила Сара.
– И нитки с иголками, чтобы зашить всё обратно, – поддержала Софи.
– А как насчёт клея? – спросила Гетти.
– Ой-ой-ой! – задрожал Пузан.
Фенелла отправилась вниз и вернулась с Кухаркиными фартуками, Доминик превратил несколько твёрдых от крахмала чепцов Гортензии в отличные хирургические маски, а Кристофер, который, вообще-то, был не слишком силён в орфографии, вышел из комнаты и нарисовал на двери большой красный крест и написал крупными буквами: «Бальнитса».
– Сейчас! – сказали они Пузану.
И в этот миг из-за двери послышался голос миссис Браун:
– Дети! Вы не забыли, что у нас сегодня гостья?
И дверь распахнулась. А за ней стояла улыбающаяся, прекрасная, окружённая золотым сиянием няня Матильда!
– Няня Тидя! – радостно пропищало Дитя. – Тя мая няня Тидя!
– Ой, да! – закричали все дети разом. – Это няня Матильда!
Няне Матильде хватило одного взгляда на девочек в сестринских фартуках, на мальчиков в хирургических масках, на Пузана, лежащего на столе в луже воды и обсыпанного гравием. Надпись не оставляла места сомнениям. Золотистое сияние померкло, и няня Матильда внезапно перестала быть прекрасной, а сделалась невысокой, плотной, уродливой дамой с большой чёрной палкой – ох, что она могла творить этой палкой! Няня Матильда оказалась одета в порыжевшее чёрное платье, выцветшую чёрную шляпку, увешанную маленькими агатовыми бусинками, и её волосы собрались в узел, торчащий на затылке, словно ручка чайника. Лицо её потемнело, глаза стали маленькими, чёрными и блестящими, а нос!.. Нос теперь выглядел как две сросшиеся картофелины. Но первым делом всякий замечал в няне Матильде Зуб – огромный Передний Зуб, торчащий у неё изо рта и лежащий на нижней губе, как надгробный камень…
– Ну что ж… – сказала няня Матильда, подняла свою большую чёрную палку и один раз ударила ею об пол классной комнаты.
Глава 2
УМ!» – ударила в пол большая чёрная палка, и вдруг послышался звон колокольчиков, и дребезжание колёс по замёрзшей дороге, и хруст гравия – это под окном классной комнаты остановились лошади. А ещё раздались крики: «Доставайте носилки! Где лекарства? Приготовьте тазы: вдруг их будет тошнить!» И дети переглянулись, а потом посмотрели каждый на себя – и увидели, что все они одеты в халатики и тапочки, а в руках держат аккуратные узелки с умывальными принадлежностями.
Они выглянули в окно, а там перед парадной дверью выстроилась целая вереница карет «скорой помощи». Тут они поняли, что случилось самое худшее. Они издевались над бедным Пузаном, играя в больницу, а теперь няня Матильда стукнула своей большой чёрной палкой – и вот они сами уже стоят в халатах, готовые ехать в больницу!
– Ми еим банису? – спросило Дитя, воздев прелестные голубые глазки на няню Матильду. – В хаятах?
Няня Матильда взглянула на него и всего на миг улыбнулась, совсем чуть-чуть, потом подняла Дитя на руки, крепко прижав к порыжевшему чёрному плечу, и отступила от двери. Тут вбежала толпа людей, одетых в белое, которые похватали детей по двое, уложили на носилки и поспешили вниз по лестнице во двор, где засунули носилки в кареты «скорой помощи» и вновь побежали наверх за новыми больными.
– Эй, что вы делаете? С нами всё в порядке! – встревоженно загалдели дети.
– У этих ангина и гланды! – перекрикивались носильщики, не обращая на них внимания. – У этих троих аппендицит! Этих в терапевтическое: им нужны только лекарства!..
– Нет, не нужны! – вопили дети. – Мы совершенно здоровы – нам не нужны операции и эти ваши лекарства! – В прошлом они уже познакомились с лекарствами няни Матильды.
Но их вопли не произвели никакого впечатления на санитаров. Те забрались в кареты – по одному в каждую, – дверцы захлопнулись, и кареты отправились в путь. Лошади весело цокали по подъездной дорожке и дальше по деревенской улице, а дети тряслись на носилках.
– Ну вот что, – сказали они друг другу, – когда мы приедем в больницу, там ведь не будет няни Матильды с её большой чёрной палкой. В больницу к детям нянь не пускают.
И они начали придумывать, какие ещё шалости устроят, когда окажутся там.
И весьма скоро они придумали, какую шалость можно устроить прямо сейчас.
– Ой-ой-ой! – закричали все дети в первой карете. – Остановите лошадей, скорее!
– Зачем? – тревожно спросили санитары.
– Ой-ой-ой! – продолжали кричать дети, не отвечая на вопрос прямо. – Остановите карету, остановите!
И передняя карета «скорой помощи» остановилась, и задним тоже пришлось остановиться – а через мгновение все дети выскочили наружу, схватили санитаров и возничих, связали их бинтами и уложили на носилки, тщательно завернув в красные больничные одеяла. Энтони, Эдвард и Джастин запрыгнули на козлы вместо возниц и поцокали лошадям, надеясь, что те просто неторопливо побегут вперёд – и те, будучи хорошо воспитанными лошадьми, именно так и поступили.
Больница оказалась очень большим белым зданием, заставленным аккуратными белыми кроватями, ожидающими пациентов. Но люди, живущие в окрестностях, по-видимому, обладали отменным здоровьем, и большинство коек пустовало. Хирурги и прочие врачи с медсёстрами прямо-таки истосковались по новым пациентам, которым нужно сделать операцию, дать лекарство и уложить на чистые, белые постели. Поэтому персонал больницы, собравшийся на широких ступеньках крыльца, разразился бурными аплодисментами и даже криками «ура!», когда на дороге показался целый караван из карет «скорой помощи».
