– У нас одной не хватает! – И с самыми серьёзными и встревоженными лицами добавили: – Самой толстой.
– Да её енто чудище сцапало! – воскликнули в ответ спасатели, решительно побледнев.
– Утащило прямо на дно моря, – предположил Николас и объяснил: – Чудища – они то ныряют, то опять всплывают, жуя добычу, прежде чем сожрать.
– Вы могли бы вытащить её из пасти чудища, когда оно опять всплывёт, – любезно подсказала Меган.
– Ох, гром нас разрази! – сказали спасатели, совершенно не очарованные этой идеей, и оглянулись в поисках вдохновения. – Мож, ваша толстая за теми вон каменюками запряталась?
– Вот уж нет, – возразил Уильям. – Тут нету достаточно большой каменюки, чтобы ей спрятаться.
И все дети принялись носиться туда-сюда вдоль берега, переворачивая шезлонги, забираясь под пирс и заглядывая в купальные машины, без устали разыскивая Евангелину и заставляя сердца несчастных спасателей уходить в пятки при очередном крике: «Нет, тут её нет! Говорю же, чудище её схватило! Надо её спасать!» И ведь истинная правда: Евангелины на пляже не было – она сладко спала в своей тёплой гостиничной постели, чуть похрапывая и посапывая.
Няня Матильда спустилась с гостиничного крыльца и остановилась, обозревая пляж. Она увидела, как дети носятся по песку, издавая вопли, извещающие об ужасающей трагедии, увидела спасателей, которые мрачно тащили свою лодку к воде. Они несли её над головами днищем вверх, и потому лодка походила на большущего белого жука со множеством маленьких жёлтых ножек, переступающих внизу, полусогнутых и идущих совсем не в ногу. Приглушённые бормотания: «Ох, разрази тебя гром!» – разносились над пляжем, потому что, ничего не видя из-за лодки, спасатели то и дело натыкались на всякие препятствия, которые Джастин и Луиза без устали подкладывали на их пути. Няня Матильда подняла свою большую чёрную палку.
Половина детей вдруг оказалась в лодке, среди спасателей, и теперь тоже вопила: «Ох, разрази тебя гром!» – всякий раз, когда волна поднимала лодку и роняла её с высоты, отчего к горлу подкатывала тошнота. А спасатели внезапно сделались очень храбрыми и бравыми и покрикивали: «Глянь-ка! Никак вон она!» и «Эгей, где тут чудище, вылезай!» – гребя во все стороны разом. Дети пытались объяснить, что никакого морского чудища на самом деле не было, но их слишком тошнило, к тому же теперь спасательные лодки стали прибывать и с других станций, и вскоре уже организовалась настоящая маленькая регата, и над водой эхом отдавались выкрики: «Разрази!», «Чтоб тебя!» и «Вон там она небось, где водоворот! Греби к бурунам!». Дети перегнулись через борт и молча на нём висели, мечтая оказаться на берегу…
А оставшиеся на берегу продолжали искать. Они искали и искали. Они прекрасно знали, что Евангелина никуда не пропадала, но ведь няня Матильда стукнула своей большой чёрной палкой, и теперь никуда не денешься. Дети защемляли пальцы в шезлонгах и царапали босые ступни на острых камнях, высокие железные сваи под причалом были скользкими от водорослей, набегающие волны уносили песок из-под ног, так что дети то и дело плюхались в воду, – но они продолжали искали, выкликая Евангелину, как последние дурачки. Мисс Крилль вышла на набережную и теперь бегала взад-вперёд с жалобным блеянием. Мопс преданно следовал за ней, а Ириска с Изюминкой преданно следовали за Мопсом.
– Тяв, разрази вас! – вскидывался Мопс, когда Ириска или Изюминка хватали его за зад, – ну, по крайней мере, звучало очень похоже.
Дети продолжали поиски. Дитя трудилось вместе с ними. Оно ковыляло по пляжу туда-сюда в сползающем, как обычно, подгузнике, встревоженно вытянув перед собой растопыренные ладошки, похожие на маленькие морские звёзды, и сотрясало воздух воплями: «Ваня-ни-иня!» и «Венись позяста!».
– Ой, точно, – сказали дети и, окружив няню Матильду, хором взмолились: – Пожалуйста! – Но на этот раз даже волшебное слово не сработало, и они снова отправились на бесконечные поиски…
В гостиничной спальне Евангелина сквозь сон услышала крики с улицы и, словно самое настоящее чудовище, всплывающее из глубин, выбралась из-под одеяла, надела одно из своих ужасных платьев – фиолетовое в розовую крапинку, весьма подходящее для солнечного дня у моря, – и протопала вниз по лестнице, чтобы вместе со своей дорогой мисс Крилль подышать Целебным Свежим Воздухом перед завтраком. Толпа на набережной гудела в надежде увидеть, как морское чудовище всплывает из бурлящих глубин с маленькой толстенькой девочкой в пасти, и никто не обратил внимания на Евангелину в столь впечатляющем наряде. Услышав писклявое «Ваня-ни-иня!» и увидев Дитя, Евангелина шагнула к нему и, ничего не подозревая, спросила:
– Что?
– Ваня-ни-иня! – заверещало Дитя и так запрыгало от радости, что подгузник наконец свалился с него и упал на землю. Дитя поспешно натянуло его обратно, чуть зардевшись всем своим славным круглым личиком, и, поддерживая подгузник одной ручонкой, другою потащило Евангелину к няне Матильде. – Я насёя Ваняниню, я насёя Ваняниню! – кричало оно, радостно показывая свой трофей, а Евангелина стояла как фиолетовая туча и недоумённо хлопала глазами, глядя на всеобщую суматоху. Все дети прибежали и собрались возле них, спрашивая:
– Няня Матильда, нам уже можно перестать искать?
– Разумеется, нет, – ответила она. – Вы причинили столько неприятностей, страшно перепугали множество людей и испортили всем чудесное солнечное утро. Идите и продолжайте, раз уж начали.
Это был кошмар. Дети живо представили, как весь остаток каникул – всю оставшуюся жизнь – будут прочёсывать пляж в поисках Евангелины, становясь всё старше и старше, выглядя всё более странно, так что в конце концов никто не захочет иметь с ними дела и им придётся питаться одними только моллюсками и водорослями, а по ночам сворачиваться калачиком под сырым пирсом и всегда носить чёрно-жёлтые купальные костюмы, уподобившись маленькому рою промокших пчёл…
И тогда они жалобно закричали:
– Няня Матильда!..
Дитя поглядело ей в лицо, и его большие голубые глаза наполнились слезами.
– Но я её насёя, – запротестовало оно.
– Няня Матильда, – сказали дети. – Бедное Дитя так гордится, что нашло Евангелину. Позволь хотя бы ему перестать искать!
Няня Матильда наклонилась и подняла Дитя, прижав его к тёплому, надёжному плечу.
– Ах! – сказала она. – Это ваш первый за сегодня добросердечный поступок. – И всего на мгновенье вокруг неё засиял золотистый свет – и в тот же миг на море никого не осталось, толпы зевак исчезли, а дети семейства Браун сидели за столом, накрытом к завтраку.
Но на спасательной станции коренастые джентльмены в жёлтых клеёнчатых макинтошах и зюйдвестках, готовые спасать утопающих, изумлённо качали головами.
– Разрази меня гром, такой занятный сон мне привиделся нынче ночью, – говорили они друг другу…
