Книга Мемуары Дьявола, страница 301. Автор книги Фредерик Сулье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мемуары Дьявола»

Cтраница 301

маркиз дю Валь, примеряющий костюм от Юманна у оперной танцовщицы,

Малыш Пьер, назначенный кондуктором дилижанса,

госпожа дю Берг, угощающая травяным настоем своего духовника,

госпожа де Мариньон, председательствующая на благотворительном совете по воспитанию юных девушек,

госпожа де Кремансе, разъясняющая обязанности матери по отношению к детям, у постели своей дочери, которая только что родила ребенка,

господин Кростенкуп, единогласно избранный в Академию наук,

Пьер, бывший слуга барона, женатый на госпоже Умбер, его бывшей сиделке, содержащий большой меблированный дом на улице Ришелье, в обстановке которого Луицци узнал свою парижскую мебель,

Луи, ставший личным кучером российского императора,

Акабила, вернувшийся на родину и занявший трон своего отца,

Ортанс Буре, выгоняющая из дому беременную служанку.

Они удалялись и возвращались, не торопясь, с улыбкой на устах, радостью в глазах, покоем на лицах.

Вдруг барону послышалась музыка, такая необыкновенная, что он и вообразить себе не мог, хотя бывал на оргиях в танцевальном зале Мюзара: то был неслыханный галоп. Все фигуры пустились в пляс, закружились, полетели, то исчезая, то появляясь вновь. Глаза лучились от удовольствия, голоса звучали весело, все были такие легкие, фривольные, беззаботные, что барон смотрел на них с восхищенным упоением. Они мелькали перед его глазами, улыбались ему, звали к себе. К звукам музыки, к ее жару добавились упоительные ароматы, восторг и наслаждение, все купались в нем со сладострастием, и Луицци почувствовал, как общее движение взбудоражило его тело, как пылкая музыка раздразнила душу, как он тонет в опьяняющих запахах, и крикнул Сатане, чтобы адское зрелище исчезло. Но внезапно он заметил Жюльетту, Жюльетту вальсирующую, склонившую голову на плечо мужчине, чье лицо Луицци никак не удавалось разглядеть.

О! Как права была Каролина, когда говорила, что ничто не в силах передать грацию этой гибкой талии, сластолюбивую раскованность этого стройного тела, Жюльетта кружилась, кружилась, ее платье раздувалось, подчеркивая мягкие и плавные линии тела, волосы развевались вокруг головы. Глаза, полузакрытые, трепетали и блестели, время от времени она бросала из-под ресниц взгляды, пропитанные негой. Ее приоткрытый рот демонстрировал белизну зубов, губы подрагивали, все тело казалось напряженным от необузданной жажды любви, и Луицци почувствовал, как в нем снова забродили жгучие желания, которые эта женщина всегда возбуждала в нем. Вдруг Жюльетта поникла и, казалось, вот-вот потеряет сознание в руках своего кавалера, она выскользнула из его объятий, но перед тем как упасть, протянула руку к Луицци. В невольном порыве барон бросился к ней. Но в тот момент, когда он почти коснулся руки Жюльетты, другая рука остановила его: все исчезло, он увидел Каролину, стоявшую перед ним на коленях, она была бледна, измождена, почти при смерти.

– Арман, – прошептала она, – ты спасен, спасен!

Барон поднял свою сестру и долго смотрел на нее, не в силах оторвать глаз, затем обнял ее и сказал:

– Ах! Каролина, ведь это ты… ты… спасла меня?

– Да, она, – ответил ему хорошо знакомый голос.

Луицци обернулся и увидел Леони.

– Да, – повторил другой голос, – это она спасла вас.

Луицци узнал голос Эжени.

При виде трех дорогих ему женщин Луицци почувствовал, как все тайные страхи, все ужасные мучения, все неистовые желания, которые он испытал мгновение назад, стерлись из его души. На смену им пришел тихий, светлый и благотворный покой, он не ощущал ничего, кроме неясной тоски и печали, которая казалась лишь тенью прошедшей боли, и он взмолился:

– О! Придите ко мне, мои ангелы, придите, вы помогли мне, вы не покинули меня.

– Нет, Арман, – сказала Леони, – не называйте нас так, среди нас есть только один ангел – Каролина.

Это она, найдя нас больными на том несчастном постоялом дворе в Буа-Монде, вернула нам мужество, она выходила нас и спасла от смерти, она, слышите ли вы, едва завершив этот тяжкий труд и зная, какая опасность угрожает вам и как вам можно помочь, не колебалась между всеобщим презрением и справедливостью, тогда как я, Арман, устав от бед, уже начала сомневаться и не знала, должна ли я бросить вызов общественному мнению и обвинить моего убийцу в убийстве мужа ради оправдания любовника. Она же решительно обвинила преступника, чтобы спасти невиновного, она нашла в себе столько мужества и добродетели, что выдержала насмешки даже самих судей, которые утверждали, что она мстит мужу за то, что он бросил ее, и весь свет подхватил эту клевету, но она не обращала на нее внимания; она же добилась от Жака Бруно, чтобы он сказал правду; она потратила все свои силы, чтобы спасти человека, который, казалось, никогда не сможет отблагодарить ее, так как тогда ваш рассудок изменил вам, Арман, но она добивалась справедливости для человека, впавшего в беспамятство, и после того, как она вырвала вас из позора, она вырвала вас из лап смерти, это она провела с вами все ночи, все дни, ловя каждое ваше движение, каждое слово, каждый вздох.

– Вы были рядом со мной, – тихо возразила Каролина, – вы поддерживали меня в этом суровом предприятии, и Господь протянул мне руку, чтобы довести меня до конца и спасти его.

– Меня! – вскричал Луицци, вспомнив о выборе, который он должен сделать. – Меня! Поздно! Я погиб!

– Нет, брат мой, – возразила Каролина, – даже если правда, как я слышала не один раз, что нашей семье предначертаны горе и преступления, даже если правда, как говорила мне Леони, что тебя преследует ужасный рок…

– Да! Это правда, – отвечал Луицци, – он всегда тяготел надо мной, я хотел найти опору в самых разных вещах, но все они разбивались в моих руках, в моих грязных и порочных руках, я хотел знать правду, но правда представала предо мной лишь в виде уродливой и отталкивающей картины, я протягивал руку всем, кого встречал на своем пути, но руки счастливцев лишь ранили руку, которую я им протягивал, и рука моя лишь добивала тех несчастных, которым я хотел прийти на помощь. Сестра моя, сестра моя, я проклят!

– Арман, – изумилась Каролина, – так ты никогда не протягивал руки свои к Господу?

– К Господу? – повторил барон.

Но пока колени его сгибались, а руки складывались для молитвы, зазвонили часы, и громовой голос изрек:

– Час твоего выбора миновал, барон, следуй за мной!

И тут, как будто пламя вулкана пожрало его за один миг, замок Ронкероль исчез, а на его месте осталась лишь глубокая пропасть, которую крестьяне прозвали адовой воронкой.

Говорят, в то же мгновение видели, как с края этой бездны поднялись ввысь три белые фигуры: они долетели до неба, и одна из них, приблизившись к престолу Господню, просила за тех, что остались позади, и когда Всевышний показал, что они могут войти, дева пречистая, дева грешная и жена неверная преклонили колени и вознесли молитвы свои за душу барона Франсуа Армана де Луицци.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация