По ее знаку Гордон развернул на столе два больших листа. На первом был план трехэтажного особняка. На втором – карта окрестностей. Кроме того, Гордон подготовил несколько фотографий дома и подборку поясняющих эскизов, которые сам нарисовал.
В течение часа бандиты подробно обсуждали налет. Они составили график и списки инструментов, одежды, оружия и других необходимых вещей.
Вкратце план был таков. Карл, Кевин, Берни и я доберемся до клуба на лодке по каналу Форт-Клайд. Карл и Кевин проникнут в дом через окно на третьем этаже. Там есть пожарная лестница, так что забраться будет нетрудно. Они отыщут сейф, который, по некоторым сведениям, находится в тайнике за слепой стеной гардеробной. Сейф небольшой, и его можно спустить на улицу на веревке. Мы с Берни примем его и отнесем в лодку, а Карл и Кевин покинут дом тем же путем – через окно.
– Ага, – проворчал Карл, обращаясь к Гордону. – А ты сам чем займешься, пока все остальные будут потеть и надрываться?
Гордон указал на карту.
– Я обрежу телефонные провода и раскидаю стекло на дороге – на случай, если сторож вызовет полицию. Потом поеду к причалу возле железного завода в Мэрихилле. Там мы с вами встретимся и погрузим сейф в фургон.
– А мы? – спросила Флинтхарт, указав на себя и Скинфлинта. – Нам что делать?
– Вы соберете все необходимое оборудование по списку, – ответил Гордон.
Скинфлинт был явно чем-то встревожен.
– Этот клуб… случайно не «Дионис» называется?
Гордон поглядел на Мойру.
– Именно, – ответила Мойра. – Клуб «Дионис». Он принадлежит Аяксу Христодулопулосу. Его еще зовут Греком.
Я вздрогнула. Клуб «Дионис»!
Ведь это там лорд Килвард проиграл жемчужное ожерелье Шетланд Джека!
По мосту проехал поезд, и дом слегка задрожал. Лед в стакане Гордона застучал о стекло. Но только эти звуки нарушали тишину, которая внезапно воцарилась в комнате. Мойра обвела взглядом всех членов шайки.
– Ну? – спросила она. – Еще вопросы есть?
Атмосфера в комнате накалилась. Люди тайком переглядывались. Казалось, все думают об одном и том же. Но никто не смел сказать это вслух.
– Ну? – повторила Мойра. Карл набрался смелости.
– Но ведь Грека трогать нельзя, – сказал он. – Его охраняет Томми Тарантелло и его банда в Вест-Энде.
– Можно подумать, я этого не знала, – спокойно отвечала Мойра. – И что с того?
– А то, что это очень опасное предприятие, – сказал Скинфлинт. – Томми Тарантелло не позволит просто так ограбить клуб, который платит ему за услуги. Его вооруженные люди весь город вверх дном перевернут, чтобы найти виновных…
Мойра улыбнулась своей ледяной улыбкой.
– Тарантелло никогда не заподозрит нас в грабеже, – сказала она. – Если, конечно, кто-то из вас не настучит. Кому не по силам держать язык за зубами? Поднимите руку.
Все промолчали. Рук никто не поднимал. Однако Флинтхарт тоже решила высказаться.
– Но почему надо грабить именно Грека? В городе полно других мест.
Кевин, Карл и Скинфлинт согласно закивали.
Мойра помолчала, а потом ответила:
– All right, вы правы. Это дело действительно сопряжено с некоторыми… особыми рисками. Поэтому ваша доля на этот раз будет больше обычного. Все наличные деньги и ценные бумаги, которые найдете в сейфе, можете поделить между собой. Все это отойдет вам!
По комнате пробежал удивленный шепоток. Члены банды обменивались изумленными и радостными взглядами. Мойра откинулась на спинку и добавила:
– Но если в сейфе будут украшения, то их я возьму себе.
30. Симмонс
За неделю до Рождества я снова кое-что узнала о Старшом. Он справился с заданием. Гангстеры в Нью-Йорке получили контрабандный груз, и «Валькирия» взяла курс на восток, обратно к берегам Шотландии. Каких-либо подробностей мне выяснить не удалось, но, насколько я поняла, передача груза прошла не слишком гладко. Говорили, что на место прибыли корабли береговой охраны, что был туман и стрельба. Но Старшой остался цел. Во всяком случае, он все еще был капитаном «Валькирии».
Северная Атлантика в конце декабря сулит множество опасностей, штормовые ветра и ледяной холод. Моряки зовут ее «танцплощадкой дьявола». Но Старшой ходил там и раньше, и, если обойдется без неожиданных происшествий, недели через четыре или пять он будет в Глазго. Я начала отсчитывать дни.
Близилось Рождество. Мойра и ее люди оттачивали план налета на игровой клуб Грека. Обстановка в доме была напряженной.
Больше всех нервничал Берни. И скоро я поняла, почему. Он боялся сорвать операцию. Ведь ему вечно припоминали его промахи во время предыдущих налетов.
– Ты, Берни, лучше не думай, – сказала Мойра. – Просто делай, что тебе говорят. Ты все портишь, только когда пытаешься думать сам.
За день до сочельника температура упала, и Глазго замело снегом. Утром в канун Рождества Мойра ходила злая как собака. Нападение на клуб Грека хотели провернуть под покровом темноты. А теперь город сверкал белизной.
После короткой экстренной встречи Мойра решила все-таки не отменять операцию. К вечеру погода могла еще измениться. Нас с Берни отвезли на машине в деревню на берегу Клайда, километрах в десяти к западу от Глазго. На узеньком канале у шлюза нас поджидала паровая шлюпка. Берни был спокойнее, чем обычно перед плаваньем. Гордон объяснил ему, что мы не пойдем на большую воду, а все время будем идти по узкому каналу Форт-Клайд. Берег там рядом, всего в нескольких метрах.
Мы шли по каналу целый день. Лодка медленно скользила мимо заснеженных сельских пейзажей. Мы с Берни открывали и закрывали затворы бесконечных шлюзов. Это тяжелая работа, но для меня не новая.
Я заметила, что тощий шкипер наблюдает за тем, как я работаю. И, когда я закладывала кормовой конец, вдруг сказал:
– Рад знакомству, Салли Джонс. Роджер Симмонс.
Он улыбнулся, обнажив ряд пожелтевших зубов в черных щербинах.
– Ну да, – продолжил он. – Я о тебе наслышан. Не так уж много горилл среди нашего брата.
Я кивнула.
Шкипер Симмонс замолчал. На лбу появилась тревожная морщина.
– Говорят, Мойра наняла твоего друга Коскелу капитаном на контрабандное судно. Неужто заставила?
