Я приняла решение и спустилась. От пережитого напряжения Берни словно парализовало. Мне даже пришлось пихнуть его в бок, чтобы он ухватился за свой конец сейфа.
Через десять минут наша лодка вышла из укрытия под плакучей ивой и медленно двинулась по каналу обратно. Все сидели, съежась под фальшбортом, и молчали. Я заметила, что Карл и Кевин несколько раз косо взглянули на меня. В их взглядах не было благодарности. Думаю, им не нравилось, что их спасла обезьяна.
Когда мы подошли к первому шлюзу, я увидела на причале фургон, принадлежавший Мойриным бандитам. В этот час здесь было совершенно безлюдно. Только Гордон стоял и курил в темноте.
– Ну как, все прошло по плану? – спросил он, когда мы пришвартовались.
– Нет, – злобно ответил Карл. – Потому что твой план был так себе. Ты упустил из виду, что весь дом зарос мерзкими растениями. Просто джунгли какие-то. Сейф застрял на середине.
Гордон спокойно затянулся и кивнул на сейф.
– Но, я вижу, вы все-таки справились.
– Еще бы, – сказал Кевин. – Если бы не мы с Карлом, твой никудышный план бы провалился! Вот так-то!
Гордон бросил окурок в канал и кивнул на фургон.
– Вот и молодцы, – как ни в чем не бывало, ответил он. – А теперь грузите его в кузов. Мойре не терпится посмотреть, что там внутри.
Карл и Кевин вернулись на машине вместе с Гордоном. А мы с Берни остались на борту, чтобы помочь шкиперу Симмонсу. Лодку надо было перегнать обратно до последних шлюзов перед выходом в Клайд.
Домой мы вернулись только к утру. Глаза у Берни были воспаленные – наверно, и у меня тоже. Мы съели по тарелке каши у Берни дома, а потом он отвел меня в подвал, чтобы я немного поспала. По старой привычке он полез в карман за ключом от цепи. Но вместо ключа вытащил всю цепь с замком.
Берни долго смотрел на цепь, потом на меня.
– Ты могла убежать… – сказал он.
Я кивнула.
– Но ты не убежала.
Я снова кивнула.
Берни так и стоял, глядя на меня. А потом повернулся и ушел. Дверь он запирать не стал.
32. Ацетилен
В тот же день Гордон, Карл и Кевин принялись вскрывать сейф. Между делом они обсуждали, как поступят с кучей денег, которые рассчитывали там найти.
– Я куплю себе американские ботинки с железным мыском! – сказал Кевин. – Последняя чикагская мода, вот так-то. Шик! К тому же чрезвычайно удобная штука, когда надо размозжить кому-нибудь коленные чашечки!
Больше всего Кевин мечтал уехать в Америку и стать настоящим гангстером, как Аль Капоне по прозвищу Лицо-со-шрамом или Чарльз Счастливчик Лучано. Он частенько говорил об этом, но вместо того, чтобы копить на билет на пароход, спускал весь свой заработок на американские фильмы о гангстерах и дорогую одежду, чтобы выглядеть как злодеи в этих фильмах.
Карл собирался отложить свою долю добычи. Он, кажется, жил с престарелым отцом в маленькой квартирке на южном берегу реки и мечтал накопить побольше, чтобы поместить старика в дом престарелых.
– Деньги на ветер! – считал Кевин. – Отведи его на Сумеречную пристань и столкни в воду – всего и делов. К тому же совершенно бесплатно!
– Н-да… – задумчиво проговорил Карл. – Я и сам подумывал об этом… и не раз…
– Ну а ты как распорядишься своей долей? – спросил Кевин, со злобной ухмылкой повернувшись к Гордону. – Может, расквитаешься со старыми долгами? Я слышал, с лошадками тебе не очень везет.
– Я куплю себе шляпу, – сказал Гордон. – Если тебе так уж необходимо это знать.
Сейф Грека оказался очень крепким. Гордону пришлось раздобыть ацетиленовую горелку, и только тогда он поддался. В сейфе лежали пачки купюр и всевозможные ценные вещи, которые игроки клуба в отчаянии ставили на кон и в конце концов проиграли. Некоторые купюры пострадали от пламени горелки, но в итоге Мойриным бандитам перепала вполне приличная сумма.
Самым ценным предметом в сейфе было жемчужное ожерелье Шетланд Джека. Пламя его, к счастью, не повредило. Глаза Мойры блестели, когда она держала его в руках. Это мгновение много значило для нее, и, вероятно, не только потому, что ожерелье стоило столько денег. Нет, тут было что-то другое. С деньгами не связанное.
А что, если она все-таки, несмотря ни на что, и есть дочь Шетланд Джека?..
После налета в доме царило напряжение. Все были начеку и вполголоса обсуждали человека по имени Томми Тарантелло. Я немного подслушивала и вскоре поняла, что Тарантелло – самый опасный мафиозо в Глазго. Он вымогал деньги у владельцев магазинов и пабов, заставляя их платить за то, что охраняет их бизнес. А если кто отказывался, тем громили витрины и ломали кости. Некоторые из гангстеров в его банде были его родственниками, которых он вызвал сюда из города Салерно в Италии.
Гордон рассказывал, что сейчас эти люди рыщут по городу в поисках тех, кто ограбил Грека. Того, кто не хотел говорить, жестоко избивали. Того, кто пытался помочь, тоже били. Народ в банде Томми Тарантелло был не слишком разборчивый.
Гордон считал, что все должны оставаться в доме, пока переполох не уляжется. Мойра думала иначе.
– Тарантелло тут же нагрянет, если пронюхает, что мы залегли на дно. Нет, мы будем жить и заниматься своими делами как ни в чем не бывало. Сейчас нам в первую очередь надо готовиться к празднованию Нового года в «Лаки Люси».
Следующей ночью мы, дрожа от холода, сплавились по реке, чтобы отгрузить ворованное добро ирландским контрабандистам. А на обратном пути зашли в городок Клайдбэнк и взяли на борт два ящика виски по пятьдесят литров каждый, которые Мойра заказала в местной подпольной винокурне. Спиртное предназначалось для клуба «Лаки Люси». Тридцать первого декабря сюда должны были прийти сотни страждущих гуляк встречать Новый год. Мойра предвкушала хорошую выручку, и настроение у всех было отличное.
Через пару дней до нас дошли тревожные слухи. Другой подпольный кабак, The Clydeside Shebeen
[12], обещал в канун Нового года пригласить знаменитого метателя ножей из Данди.
