– Не совсем. И сомневаюсь, что манера, в которой ты разговариваешь со мной, да и со всеми остальными, раз уж на то пошло, идет ей на пользу.
Растущий список раздражавших меня в Тренте Рексроте моментов пополнился еще одним фактом. Он часто вел себя так, будто его дочь не присутствовала при разговоре, хотя было очевидно: Луна понимала все, что он говорил. Выражение ее лица менялось в ответ на каждое его слово.
Он пропустил мои слова мимо ушей и, встав из-за стола, направился к хостес, чтобы оплатить счет. Официантка флиртовала с ним, игриво перебирая свои волосы и громко смеясь над его словами, хотя Трент был самым не смешным из всех парней, которых я встречала за всю мою жизнь. Скорее наоборот, он смог бы одним своим взглядом заставить меня расплакаться, если бы постарался. Он не ответил на ее заигрывания, не улыбнулся, даже не выглядел заинтересованным, но когда девушка на миг отвернулась, чтобы провести его карту через терминал, он закатил глаза и ехидно усмехнулся. По крайней мере, теперь мне было не так совестно из-за кражи айпада.
По пути обратно в офис мы с Трентом шли бок о бок по запруженной улице, а Луна с Камилой брели следом.
– Мне кажется, ты очень критично относишься к моему стилю воспитания.
Меня рассмешило его замечание.
– Ах, у тебя есть стиль воспитания? Не заметила. За ланчем ты явно сохранил свое паршивое поведение, которым щеголяешь в офисе как знаком отличия. Нас с Камилой ты едва удостоил взглядом. Думаешь, твоя дочь не видит, что ты только с ней общаешься по-человечески?
– Эди, – предостерег он.
От звука его голоса по спине побежали мурашки, и я постаралась подавить улыбку. Мы снова взялись за свое. Игру в кошки-мышки. Но я была не просто мышкой. Он был Томом, а я Джерри. Может, он, в конечном счете, и одержит победу, но и мне удастся насажать ему синяков. Я постоянно цепляла его, оставляя боевые раны. Отметины в виде его разъяренного взгляда, которыми мне нравилось любоваться.
– Трент.
– Как поживает твой маленький дружок Бэйн? – он сменил тему.
Я прикусила губу в попытке подавить смешок.
Звучащее в его вопросе сомнение по меньшей мере вызывало трепет. Ему не должно быть до этого никакого дела. И оттого, что он первым упомянул тот вечер, я почувствовала, будто одержала победу.
– В нем нет ничего маленького, и все хорошо. Очень, очень хорошо.
– Такая дерзость не стоит ответной реакции, Эди. Уж поверь.
– Знаешь ли, ты думаешь, будто мне есть дело до того, как ты упиваешься властью, и в этом заключается твоя первая ошибка. Прекращай, – спокойно ответила я, и именно это в ту минуту завело Трента.
Я поняла это, потому что он приостановился на миг, тяжело сглотнул и покосился в сторону, дабы убедиться, что Камила с Луной не смотрят, как он поправляет в штанах свое внушительное достоинство. Я замедлила шаг, чтобы дать ему время. В конце концов, это была явная провокация с моей стороны. И мы пошли дальше.
– Ты соблюдаешь нашу договоренность?
– Какую договоренность? – огрызнулась я, продолжая разговор.
Мы снова остановились, на сей раз на светофоре, и Луна протиснулась между нами, с любопытством глядя на красный сигнал. Какой-то пешеход попытался протолкнуться вперед, чем вынудил девочку шагнуть ближе ко мне. Я обхватила ее за плечи и прижала к бедру. Трент заметил это, и его нахмуренные брови неспешно разгладились, а напряженные челюсти стали расслабляться. Загорелся зеленый свет, и мы пошли дальше, пока не оказались у автоматических дверей, ведущих в здание «Оракл».
В приемной Трент повернулся к Луне, стоя у закрытых дверей лифта, и одарил дочь дежурной улыбкой. Так он улыбался людям, которые были достаточно важны для него, чтобы он признавал их присутствие на пятнадцатом этаже. Всем троим.
– Камила, Луна, закажите нам пончиков на десерт.
Он достал из бумажника банкноту и сунул ее Камиле в руку. Кивнув, она взяла девочку за руку и засеменила из бизнес-центра. Двери лифта распахнулись. Мы зашли в кабину с двумя сотрудниками в костюмах, которые, как мне кажется, работали в бухгалтерии на седьмом этаже. Мы вчетвером в молчаливом нетерпении уставились на красные цифры над нашими головами. От повисшего в маленьком пространстве напряжения моя шея покрылась испариной.
Мужчины вышли на своем этаже. Едва они покинули лифт и двери закрылись, Трент развернулся ко мне и впечатал мое тело в металлическую стенку, но вовсе не так, как я себе представляла. Он даже не прикоснулся ко мне. Уперся руками по бокам от моей головы и пригвоздил взглядом.
– Шутки в сторону. Ты трахалась с Бэйном в выходные? – Его голос прозвучал, словно дикий рык.
Я невинно захлопала ресницами и облизнула губы, зная, что это сведет его с ума. Осознавая, желание было взаимным. Кем бы мы друг другу ни были, вместе мы были как яд. Как колыбельная на обстоятельно исцарапанной пластинке, которую заело на самой ненавистной строчке.
Это не может случиться.
Это не может случиться.
Это не случится.
– Тебе-то что? – я дернула подбородком.
– Ответь «да» или «нет».
Я всмотрелась в его лицо. То, как он отверг меня в субботу, ранило мое эго и измучило либидо.
Он затолкал меня в машину, будто я была его собственностью.
Отозвался о моих планах, будто они ничего не значили.
Мы обходились с телами друг друга так, будто они не имели связи с нашими душами.
Я посмотрела на электронное табло над дверьми лифта. Пятнадцатый. Двери распахнулись, и, проскочив под его рукой, я помчалась прямиком в его кабинет. По теплу, исходящему от его тела, я чувствовала, что он идет следом. В коридоре мы прошли мимо Вишеса с Дином. Они, сгорбившись, хмуро изучали какой-то документ.
– Все нормально? – поинтересовался Трент привычным деловым тоном.
Возможно, для него все это правда ничего не значило. Кем бы мы ни были. Но для меня это имело огромное значение. По крайней мере, в пределах пятнадцатого этажа здания «Оракл».
– Отлично. И куда вы двое на хрен собрались?
Дин первым оторвал взгляд от бумаг и прикусил щеку, чтобы скрыть улыбку. Вишес не обратил на нас внимания, как и на большинство людей на этаже. Единственный раз, когда я видела, чтобы он смотрел на кого-то, не избегая взгляда, был на прошлой неделе, когда к нему в офис пришли его жена в богемном наряде с волосами цвета лаванды и милый сынишка. На них он смотрел с безграничной заботой. Будто они разом пробуждали в его душе голод и насыщение.
Все заслуживают, чтобы на них так смотрели.
– Работать, – хмыкнул Трент.
Вишес усмехнулся и покачал головой, не отрывая глаз от страницы.
– Твою ж мать.
