– Конечно, – кивнула я.
– Приглядывай за папой.
Уточнения были ни к чему. Я знала, что она имела в виду.
– Люблю тебя, мам.
– А я тебя, дорогая.
И я верила ей, потому что Лидия Ван Дер Зи не была плохим человеком. Просто она была плохой матерью.
* * *
Список дел: достать флешку.
Я не могла допустить, чтобы Джордан отослал Тео куда-то на Восточное побережье. Не могла.
Я была движима этой мыслью в понедельник утром, пока подавала людям кофе, бегала в химчистку, делала домашние задания чужих детей, которые им задали на летних курсах. Потом еще двадцать минут подряд держала магнитную доску, пока парень из техобслуживания пытался разобраться, почему она упала со стены в одной из переговорных, и забирала почту Джордана.
Отдел корреспонденции был моим любимым местом в здании.
Он располагался на четырнадцатом этаже и был совершенно безлюдным. Личные помощники забирали почту в четыре часа пополудни, а в остальное время я оставалась наедине с почтовыми конвертами. И пускай повсюду были установлены камеры (в «Чемпионс Бизнес Холдингс» имели дело с важными контрактами и посылками), все равно чувствовала, будто я там одна.
Не океан, конечно, но тоже сойдет.
Я прислонилась спиной к промышленному принтеру и коротала время, переписываясь с Бэйном. Еще как минимум час я никому не понадоблюсь, а смотреть на блуждающие по пятнадцатому этажу костюмы и юбки-карандаши было невыносимо. Они считали, что заняты очень важным делом. Чушь собачья. Они не спасали жизни. Не учили детей читать. Не строили дома, не чинили сломанные машины, не производили еду, электричество, чистую воду, жизнь. Они просто делали богачей еще богаче – или беднее, если паршиво выполняли свою работу. Укрепляли или ослабляли корпорации. Эта «Игроландия» для взрослых вгоняла меня в смертную скуку.
Бэйн:
Так когда ты уже притащишь свой чертов зад на пляж?
Я:
Я сейчас очень занята. Честно говоря, пытаюсь просто удержаться на плаву.
Бэйн:
В этом суть серфинга, дурында.
Я:
А у тебя что происходит?
Бэйн:
Я покупаю плавучий дом.
Я:
Значит, наконец-то будешь пускать к себе в гости? Я ни разу не была у тебя дома. Ты всегда такой скрытный.
Бэйн:
Ага, значит, что теперь смогу трахать тебя в уединенном месте. Приятный бонус к владению собственной лодкой.
Кстати об этом.
Наверное, стоило сказать Бэйну, что секса у нас с ним в ближайшее время не будет, а может, не будет вообще никогда. Дело вовсе не в том, что мне сказал Трент. Нет. Я говорила всерьез, когда заявила ему, что не стану выполнять его указания. К несчастью, это вовсе не означало, что я могу продолжить спать с Бэйном.
Я думала о Тренте. Он захватил мои мысли до степени безумия, занимая в них все больше и больше пространства и вытесняя все то, что прежде наводняло мою голову. Я теребила пальцем ворот платья, которое взяла из маминого шкафа, и собиралась отправить Бэйну ответ на сообщение, но мое внимание отвлек звук захлопнувшейся двери. Обернувшись, я увидела, что позади меня, припав плечом к стене, стоит Трент.
Руки в карманах. Темно-синий костюм. Взгляд хищника. Восхитительно.
После вчерашней встречи с ним я жаждала большего, а еще мне не давало покоя, что он зашел так далеко. Мне стало интересно, что еще я могу заставить его сделать со мной. Я сжала телефон в руке и изогнула бровь.
– Вы меня преследуете, мистер Рексрот?
– А вы что, жалуетесь, мисс Ван Дер Зи?
Нисколько. Но не уверена, что смогу выпутаться живой, когда ты узнаешь, какую боль я тебе причиню.
– Пока не решила. Зависит от того, настроен ли ты сегодня вести себя как придурок.
Я сделала вид, будто рассматриваю свои ногти. Сердце так быстро и сильно колотилось в груди, что грозило расколоть грудную клетку. Он выглядел, шел, говорил и двигался, как безупречный демон. Это пугало меня и в то же время наполняло трепетом. Трент остановился, когда наши тела оказались близко друг к другу. Когда все вокруг перестало существовать и остались мы одни во всем мире. Дыхание сбилось, и мне становилось невыносимо трудно смотреть на него и не закатить глаза, поддавшись его мощному запаху.
– Мне нравится, как ты выглядишь в черном.
Он поднял руку, как будто хотел смахнуть прядь волос с моего лица. Я задумалась, осознавал ли он, что говорит, потому что было совершенно очевидно: он говорил всерьез.
– Что ты здесь делаешь? Рина каждый день забирает твою почту, – тихо сказала я, глядя ему в грудь, а не в глаза.
– Увидел тебя на камере видеонаблюдения.
– И?
– И захотел остаться с тобой наедине.
– Зачем? – Я облизнула губы.
Почему он хотел остаться со мной наедине? Он вел себя со мной исключительно грубо и надменно, если только дело не касалось Луны. Я потянулась рукой к своему ожерелью с ракушкой и сжала его в ладони, словно дорогую нитку жемчуга. Он взглядом проследил за движением моей руки. Разжал мои пальцы и, взяв подвеску в руку, внимательно рассмотрел ракушку.
– Зачем ты хотел остаться со мной наедине? Ты говоришь, что не можешь ко мне прикоснуться, но все равно почти прикасаешься. Постоянно. Вчера ночью ты потерял контроль. Завтра потеряешь снова, потому что мы не можем это прекратить. Что бы это ни было, оно происходит. Говоришь, что мне нельзя спать с другими, но не даешь то, что мне нужно. Дай мне, Трент, или я получу это где-то еще.
Я не могла поверить, что сказала это, но в то же время испытала облегчение. Его бедро оказалось прижато к моему, моя спина крепко вдавлена в принтер. А потом он отпустил мое ожерелье и провел большим пальцем по ключицам.
– Должен предупредить тебя, Эди. Я не принц в этой сказке. Я злодей. Отравленное яблоко, огнедышащий монстр.
– Хорошо. Сломленные персонажи в сказках всегда нравились мне больше. Яблоко всегда выглядело более блестящим, потому как я знала, что оно способно меня уничтожить. Злодеи всегда просто страдали и были не поняты, а монстр… – я встала на цыпочки и прикусила мочку его уха, едва дотянувшись при его невероятном росте. – В детстве я всегда держала дверь шкафа слегка приоткрытой, чтобы монстр мог выйти, если захочет поиграть.
