Всхлипнув, я сжала его голову руками и приподняла бедра ближе к его губам, чтобы испытать еще больше этих головокружительных ощущений.
– И моя.
– Сладкая? Возможно. Твоя? Нет, – выдохнула я, бесстыдно трясь о его лицо.
Трент сладостно тянул время, лениво посасывая клитор и водя пальцами по половым губам, но не вводя их внутрь. Пока он просто играл с моим возбуждением, размазывая влагу у входа, будто готовил к чему-то большему.
– Хочешь проверить эту теорию?
Он прикусил кожу, и, сжав его виски пальцами, я запрокинула голову и зажмурилась, чувствуя, как рот наполняется слюной. Что, черт возьми, со мной происходит?
– Конечно, – еле проговорила я.
Его мокрый палец прошелся вдоль моей киски к заднему проходу, и я сразу сжала мышцы, но не хотела струсить и отодвинуться от его руки, пока он еще ничего не сделал. К тому же ощущение его рта, поглощающего меня, оказалось лучшим ощущением, что случалось с моим телом после серфинга.
– Пробовала анальный секс? – спросил он.
Его палец коснулся отверстия, лениво кружа вокруг него. Ощущение было… странным, но не ужасным. Было щекотно и странным образом эротично. Я тяжело сглотнула и, зажмурившись, помотала головой.
– Попробуешь к тому времени, когда я с тобой закончу. А по киске тебя шлепали?
Он всего на пару сантиметров ввел палец мне в задний проход, но в тот же миг ворвался языком в мою киску, заставляя стонать от желания и страсти, а мои ноги дрожать.
– Нет, – призналась я.
– Да, это тоже случится. А кубики льда?
– Д-да! – воскликнула я с придыханием, пока он водил языком туда и обратно, и это проникновение казалось более жестким, чем секс.
Я была вся мокрая, но не потому, что вышла из океана. Наплевав на последствия, я подтолкнула его голову глубже меж моих бедер, а он в ответ ввел в меня весь палец целиком и согнул его вверх. От его улыбки, которую я чувствовала распаленной кожей, я пылала, как костер. Оргазм захватил в тиски каждую косточку в теле, сотрясая меня медленными, мощными волнами, от которых застучали зубы. О боже мой. Боже мой. Я и представить не могла, что ощущения могут быть настолько мощными. Настолько безумными. Я насытилась.
– Ну конечно, ты пробовала лед, – пробормотал он, уткнувшись мне между ног со злорадным смешком. – Уверен, поэтому Бэйн и сказал, что ты не пресная. А ты не только пресная, но еще и безглютеновая. Повторяй за мной: осторожно, разумно и по обоюдному согласию, Эди.
Оргазм ударял по мне, как удары хлыста. Снова и снова. Я не сразу осознала, что впервые в жизни испытывала множественные оргазмы. Все они были одинаково интенсивны, и я начала задумываться, что особенного было в Тренте, отчего я чувствовала, будто сгораю изнутри.
Бэйн был хорош в постели. Очень хорош. Но он не заставлял меня вспыхнуть и не отворачивался, едва меня охватывали языки пламени. Он не пробуждал во мне жажду говорить и делать глупости.
– Повтори.
Трент приподнял голову, напряженно глядя на меня серо-голубыми глазами. Его губы блестели от моих соков. Я опустила взгляд с его лица к мускулистому, с выступающими венами предплечью руки, исчезавшей между моих ног. Он так и не вынул палец из моей задницы.
– Осторожно, разумно и по обоюдному согласию, Эди, – дерзко повторила я.
– Вот, – произнес он, нависая надо мной и почти касаясь губами моих губ. Внезапно он оказался близко, слишком близко. Близко к моему лицу. Близко к моему телу. И к моему сердцу. Он медленно и мучительно вынул из меня палец, и мои расслабленные конечности сотрясла последняя судорога. – Вот почему я знаю, что ты моя, Эди. Твое тело уже принадлежит мне. Твоя киска принадлежит мне, и задница наполовину тоже, а все остальное… – Он усмехнулся, а в его радужках плескалось такое вожделение, что придавало ему дьявольски зловещий вид. – На все остальное мне плевать.
Трент опустил взгляд на мои губы, плотно сжатые и недоступные. Может, он и хорош в постели, но он был прав. Поцелуи в договоренность не входили. И не из-за какой-то ерунды в голливудском фильме, а потому что между нами не было никакой близости. Напротив, на уровне ума и сердца мы держались как можно дальше друг от друга.
Трент приоткрыл рот, и на миг мне показалось, что он скажет что-то еще. Или еще хуже – поцелует меня. Его полные губы едва не коснулись моих, а потом он поднялся и, выбравшись из машины, встал ко мне спиной, чтобы дать время надеть плавки.
Я вылезла следом, и он подхватил стоявшую у салона авто доску для серфинга.
– Я отвезу тебя домой.
– Что? – фыркнула я со смешком, догоняя его. – Нельзя, чтобы тебя видели со мной.
– У меня тонированные окна. К тому же твоего отца нет в городе. Все будет нормально, если только не пристегнешь свою доску к крыше. Нам нужно поговорить.
Мы подошли к его дому. Всю дорогу он нес мою доску, а потом положил ее в машину, и мне пришлось напоминать себе, что Трент не был джентльменом. Когда мы сели в машину, он опустил ладонь мне на бедро и сжал его, неотрывно глядя на дорогу. Мне нравилось находиться рядом с ним. Повсюду витал его запах. Чистый, дорогой и с ноткой запрета. Или чего-то грязного и сексуального. И только детское кресло на заднем сиденье напоминало о том, что он отец. Во всем остальном он производил впечатление беззаботного одинокого мужчины. Одинокого мужчины, желавшего меня уничтожить.
– А что с матерью Луны? – поинтересовалась я.
Дело было даже не в нем. Я знала, что он свободен для отношений. У меня просто в голове не укладывалось, как можно без оглядки оставить своего ребенка.
– Я не хочу об этом говорить, – его тон был неумолим.
– Не повезло, Рексрот, потому что ты не контролируешь каждый аспект этих отношений, – сказала я, делая вид, будто смотрю в окно и любуюсь прибрежным городом, в котором мы жили, хотя на самом деле мне хотелось лишь уловить Трента в слабом отражении стекла.
– Мать Луны кинула нас, когда моей дочери был всего год. С тех пор я не перестаю ее искать.
Он говорил прямо и по-деловому. Мне нравилась эта его черта. Черта, которая давала возможность узнать что-то о нем, не чувствуя себя задетой или уязвленной его самолюбием.
– Зачем?
– Что именно?
– Зачем ты ее ищешь? Очевидно же, что она не хочет, чтобы ее нашли.
Он покачал головой, держа одну руку на руле, а второй продолжая мять мое бедро. Было сложно собраться с мыслями, когда он прикасался ко мне. Я с трудом разбирала его слова, когда он просто находился рядом, источая мужественность, демонстрируя грубые и дерзкие замашки, что уж говорить о моментах, когда он прикасался ко мне. Но я была слишком возбуждена, чтобы остановить его.
– Все сложно.
– Почему? – не отступала я.
– Потому что всем нужна мать.
