Его слова ранили. Задевали что-то глубоко во мне, потому что он был прав. Изгой. Мне это было знакомо. Он жил внутри меня, даже если я не говорила, как он, и со стороны не была на него похожа. Я тряхнула головой, почувствовав, как к глазам подступают слезы. Какое бы решение я ни приняла, я покину этот кабинет с тяжелым сердцем. Я навещала Тео каждую субботу с тех самых пор, как он оказался в учреждении, и не пропустила ни одной встречи. Даже когда была больна. Неужели я правда нарушу традицию ради Трента и Луны?
И вообще, как долго я буду присутствовать в жизни Луны? Мысль о том, чтобы распрощаться с прекрасной, молчаливой малышкой, которая напоминала мне меня, вынудила произнести эти слова.
– Только в этот раз, – неожиданно для себя самой произнесла я. – Пожалуйста, больше не проси меня об этом и не вынуждай отказывать Луне. Суббота – мой день, – подчеркнула я.
Он коротко кивнул, пытаясь сдержать очевидную радость.
Его напряженные плечи расслабились.
– В первый и последний раз. Не знаю, кто он, но ему повезло, что у него есть ты, – сказал Трент.
Внутренний параноик пришел в оживление, отчего все тело напряглось.
– Откуда ты знаешь, что это он?
– Главным образом оттого, что я не идиот. Он в тюрьме? Планируешь быть с ним, когда его выпустят? Обустроить гнездышко, погасить его долги?
Было бы смешно, если бы не так трагично. Как же прав он был и вместе с тем ошибался. Я подошла к двери, схватилась за бронзовую ручку и уставилась на нее с шумным выдохом. Я спиной чувствовала, как Трент буравит меня взглядом в ожидании ответа. Снаружи доносился шум суматошного офиса.
– Увидимся в субботу.
– Нельзя просто взять и уйти, не ответив на мой вопрос.
– Кто это сказал?
– Твой начальник.
Я обернулась.
– Ты не вел себя, как мой начальник, когда угощал сигаретой и своим членом.
Он ничего на это не ответил. Его взгляд пронзил меня, словно игла, напоминая о том, какую он имел надо мной власть.
– Делаю это в первый и последний раз ради тебя, – подчеркнула я. – Я серьезно.
– Эди, – одернул он.
Почему? Я была для него просто девчонкой, которую он использовал, чтобы снять сексуальное напряжение и заставить свою дочь общаться с миром. И я была достаточно глупа, чтобы позволить ему использовать меня, потому что любила Камилу и Луну, и мне было приятно чувствовать прикосновение его рук к моему телу. Хотя, откровенно говоря, у меня тоже был свой интерес. Его флешка. Мой ключ к свободе.
– Кстати, спасибо, что расплатился с мастерской. За ремонт моей машины. Я признательна, но мне не нужен папик, – я так и стояла к нему спиной.
– Отлично, потому что если еще хотя бы раз назовешь меня папиком, я разгромлю ее до состояния груды хлама, в котором она и была. Между нами все иначе, Эди. Ты используешь меня не меньше, чем я использую тебя.
Мне хотелось ему верить, но я не могла обмануть свои чувства.
И флешка бы нас не сравняла. Нисколько.
Я открыла дверь и вышла из кабинета, даже не утруждаясь ее закрыть.
В попытках спрятаться от него не было смысла.
Он все равно меня найдет. Всегда находил.
Глава 21
Эди
Позже в тот день я потягивала свою лапшу быстрого приготовления, сидя в узком переулке между зданием «Оракл» и огромной бетонной парковкой. Вокруг витал неприятный стоялый запах мочи, но там было так пусто, прохладно и тихо, что я попросту не смогла устоять. Это иронично, потому что именно такими эпитетами я бы описала Трента. Без мочи, конечно.
Я втянула между губ последний кусок лапши и выбросила пластиковый контейнер в стоявшую рядом урну. С набитым желудком и пустотой в сердце я развернулась кругом и врезалась в твердое, словно бетон, тело, которое оказалось слишком теплым, чтобы быть стеной.
Трент.
– Что? – гаркнула я.
Я была не в настроении для его игр. Хотя очевидно, что причиной тому была не только суббота и Тео с расспросами. Я попросту не хотела находиться рядом с парнем, который имел надо мной такую власть, тогда как я при этом не обладала козырями в рукаве, как Джордан. Трент наступал, пока я не прижалась спиной к прохладному металлу лифта на заднем дворе, который вел в здание «Оракл». Потянувшись в карман, он вынул ключ-карту и провел ей позади меня; лифт издал радостный звон. Двери распахнулись, я на заплетающихся ногах ступила в кабину. Трент подтолкнул меня дальше, пока я не прижалась спиной к стене. Двери захлопнулись. Он отвернулся нажать кнопку лифта, но потом повернул голову, чтобы снова посмотреть на меня.
– Что происходит, Трент? Ты получил, что хотел. Зачем ты здесь? – Я поджала губы.
Выражение его лица было серьезным, как сердечный приступ.
– Так проще, – сказал он, накрутив прядь моих волос на кулак и потянув, отчего я выгнула спину. Моя шея оказалась открыта, и он провел по ней своими горячими губами, заставляя мои бедра подрагивать от предвкушения.
– Что проще?
– Не разговаривать. Поэтому я Мьют. Когда не говоришь, люди считают, что ты не слушаешь. И перестают о чем-то у тебя просить. Начинают меньше проявлять интерес. Люди любят слышать звук голоса. Своего и чужого. Поэтому им нравится слушать музыку. А мне нет. Я не люблю музыку и не люблю людей. Вот и не говорю ни черта. Но я никогда не думал, что с Луной возникнет такая проблема.
Такое искреннее признание застало меня врасплох. Потому я едва заметила, что он уже начал расстегивать пуговицы на моих серых брюках. Трент был словно пряность. Я всюду ощущала его вкус, хотя наши губы никогда не касались друг друга. И, наверное, никогда не коснутся. Но все равно из-за него мой рот наполнялся слюной, а глаза начинали гореть.
– Мне необходимо тебя трахнуть, – простонал он мне в шею, тесня к стене. – Черт возьми, я только об этом и могу думать, Эди. Как ты сжимаешь мой член. Мне нужно тебя трахнуть, и это сводит меня с ума. Переворачивает с ног на голову мой разум. И мои приоритеты.
– Так сделай это, – простонала я и, сунув руку в его брюки, сжала рукой достоинство.
Оно было внушительным, а он так сильно возбужден, что я всерьез заскулила. Мне тоже нужно было почувствовать его внутри. Было необходимо, чтобы он наполнил меня и заставил забыть. О маме, уходе Джордана и о том, как мне придется поступить с Трентом, чтобы спасти Тео. Забыть о том, что жизнь в основном состояла из череды разочарований, которая объединяла между собой трагедии.
Трент развернулся и нажал на кнопку, отчего лифт резко остановился. Затем подхватил меня под коленями, заставляя обвить ногами его поясницу. Он впервые поцеловал мое лицо. Не губы. А шею, щеки и закрытые глаза. Дразня водил ровными зубами по моей коже и высунул язык, чтобы ощутить мой вкус. Мне хотелось умереть в его объятиях. Я принялась потирать его член через ткань брюк, ладонью чувствуя, что он становился все тверже. Мои трусики так промокли, что кожа липла к ткани.
