Беда в том, что у меня не было никакого выбора.
Я приехал домой в шесть вечера с твердым намерением переодеться в спортивную форму, спуститься в зал и выпустить пар после того, как Эди отправилась в кабинет к своему отцу с флешкой, полной компромата, но возле двери меня ждал сюрприз.
Чертова Валенсиана Васкез стояла, прислонившись к стене, как сущая секс-бомба на красных шпильках, но, конечно, мне от этого было ни жарко ни холодно.
– Трент, – эта окутанная ядом сирена захлопала ресницами. – Давненько мы не виделись.
Я прошел мимо нее и вставил ключ в замочную скважину.
– А я и не жаловался. – Челюсти напряглись. – Чем обязан этому удовольствию?
Она прижалась к стене, видимо, ошеломленная моей посредственной реакцией. Если она ждала слез, криков и холмарковских открыток «Мы тебя ждали», то она глубоко заблуждалась. Луна – моя. И мне ее любить, растить и решать ее проблемы. Вал представляла для меня сложность, которую я намеревался устранить, подавить в зародыше быстрее, чем она успеет произнести имя чертова Джека Робинсона
[33].
– Я приехала ради своей дочери, конечно же, – фыркнула она и, плавно двинувшись ко мне, протиснулась в открытую дверь.
– И какого хрена ты делаешь? – спросил я, когда ее плечо оказалось в дверном проеме.
Я телом перегородил ей путь, развернувшись, чтобы она точно не смогла проскользнуть меж моих рук. Она потрясенно заморгала от моего стального голоса.
Когда Валенсиана узнала, что беременна Луной, она потребовала у меня пятьсот тысяч, чтобы прервать беременность. Даже немного забавно, она считала, будто могла шантажировать меня. В ответ на это я сказал ей: «Вперед, милая. Рожай моего ребенка». Вопрос был не в деньгах, я мог легко откупиться от нее, и это практически не сказалось бы на моей жизни. Но о том, чтобы она делала аборт за мой счет, не могло быть и речи. Другое дело, если бы она сделала его за свой. Но поскольку она предоставила выбор мне, я решил не выбирать. Все просто.
Поэтому она родила Луну. Потом оставила нас.
А теперь вернулась.
Если она думала, что могла сделать это безо всяких объяснений и не заявив о своих намерениях, то ее ждал неприятный сюрприз.
– Пытаюсь войти, чтобы мы могли поговорить, – она топнула каблуком.
– Луна в любую минуту вернется с урока танцев. Нельзя, чтобы она тебя видела. – Каждое мое слово сочилось льдом, потому я не удивился, когда она содрогнулась.
– Кто ее отвел?
Она танцует? Какая она? У нее есть другие увлечения?
Она могла задать множество вопросов. Но, конечно, для этого ей должно было хотя бы каплю не наплевать на свою Луну.
– Не твое дело. Если хочешь поговорить о моей дочери, сделаем это в другом месте. У меня в офисе. В кафе. Да хоть в другом, мать его, штате. Неважно, где это произойдет, но ты и близко к ней не подойдешь, пока я не выясню, что ты задумала. А теперь уходи.
– Трент… – Вал плавно двинулась ко мне, как дьяволица на каблуках, и опустила ладонь мне на грудь. Я смахнул ее и ответил ей пронизывающим взглядом. Вал сглотнула, хлопая ресницами. – Я летела сюда из Джорджии, – прошептала она.
Я рассмеялся и уже был готов высказать все, что я о ней думаю, как вдруг двери лифта распахнулись, и из кабины вышли Камила с Луной. Камила несла ее рюкзак, а моя дочь шла вприпрыжку, что стала часто делать с тех пор, как в нашу жизнь вошла Эди. Потом девочка одарила меня улыбкой, которая померкла, едва она поняла, что я был не один.
– О боже, Луна! Взгляни на себя! Ты такая красавица! Ты знаешь, кто я?
Нет. Черт возьми, нет. Я шагнул вперед и взял Луну на руки, но болтливый язык Вал меня опередил.
– Я твоя мамочка! – воскликнула она, наигранно взмахнув руками. – Я наконец-то приехала с тобой повидаться. Мне не терпится с тобой познакомиться, милая!
Луна от потрясения вытаращила глаза и повернулась ко мне лицом, чтобы заглянуть в глаза. Я держал рот на замке. Сам был не вполне уверен, что из него исторглось бы, если бы я позволил себе ответить. Я никогда даже не помышлял о том, чтобы ударить женщину. Но, черт возьми, Вал вызывала неудержимое желание ее прикончить.
– Так, давайте пройдем в дом и выпьем по чашке чая, – напряженно произнесла Камила и первой двинулась с места, бегая глазами между мной и Вал.
В ее тоне слышалась резкость, служившая мне предупреждением, что я не мог по обыкновению послать Вал куда подальше. Не мог ошарашить своего ребенка, а потом продолжить в духе: «Что ж, вышло неловко, да? Ну ладно, благо я выгнал твою мать, может, теперь посмотрим, что идет по телевизору?..»
Мы зашли в мою квартиру. Вал осматривалась, несомненно, ведя подсчет и прикидывая, сколько денег могла выдоить из этой ситуации.
Неожиданно она обернулась и достала из дизайнерской сумочки мягкую игрушку в виде морского конька и протянула ее Луне.
– Я слышала, ты любишь морских коньков, и подумала подарить его тебе.
Мое сердце замерло, все кругом застыло, а я ощущал лишь, как сквозь каждую трещинку в комнате сочилась опасность, отравляя нас, словно невидимый газ.
Щелк-щелк-щелк. Кусочки пазла собирались вместе.
У Вал не было связи ни с кем из знакомых нам с Луной людей. Ее мать, проживавшая в Чикаго, махнула рукой на отношения с Луной еще до того, как они успели начаться. Она была слишком занята своим бывшим ухажером, ставшим заключенным, чтобы общаться с внучкой по скайпу. А значит, у Вал был осведомитель из моего ближайшего окружения. Оставалось только выяснить, кто это.
Глаза Луны засияли от удивления и восторга, она схватила морского конька и крепко прижала его к груди. А затем Луна улыбнулась ей, и если душа существовала, то моя взорвалась и разлетелась осколками по всему гребаному полу. Потому что все только что стало в миллион раз сложнее. Я ненавидел Вал за безрассудство. За то, что сказала Луне, кем она была. Ненавидел ее и знал, что она сделала это неспроста.
Ей что-то было от меня нужно, и это не полный надежды и благоговения ребенок, стоящий перед ней в балетном трико леопардовой расцветки и с нетерпеливым взглядом.
– Эй, Луна? Папочка отойдет поговорить с другом по телефону. А ты побудь с Камилой и Вал, хорошо?
Я указал большим пальцем на свою спальню, намеренно произнеся имя Валенсианы. Она ничем не заслужила право называться матерью. Я встретился взглядом с Камилой, дабы убедиться, что она понимала: Вал ни в коем случае не должна была оставаться с Луной наедине. Женщина едва заметно кивнула. Я прошмыгнул в комнату и набрал Вишеса, который тут же сообщил, что свяжется с Эли Коулом – семейным адвокатом и отцом Дина, и что они скоро отправятся ко мне. Вернувшись, я услышал, как захлопнулась входная дверь.
