4 марта 2014 года я переехала на другой конец страны, имея при себе лишь парочку личных вещей, одежду и надежду на то, что все наладится. Я поддерживала контакт с матерью, которая всем сердцем уважала мое решение, но сестра продолжала приставать ко мне из-за денег, которых у меня не было. Я отдавала ей почти треть своего дохода за дом, который хотела продать (но она отказывалась это сделать), за дом, который она вполне могла позволить себе самостоятельно с ее зарплатой в то время. Но в документах на дом было указано и мое имя. Моя семья, моя ответственность.
Совсем как у Сэма.
Именно в Бербанке на конвенции по «Сверхъестественному» в 2014 году (на который Шина великодушно пригласила меня) я сообщила матери и сестре, что больше не буду давать им денег, потому что у меня их просто нет. И единственная причина, по которой я смогла пойти на это мероприятие, заключалась в том, что кто-то (Шина) был достаточно добр, чтобы пригласить меня с собой. Всего за несколько минут до того, как я должна была отправиться на фотосессию с Джаредом, мне позвонила сестра и назвала меня ужасным человеком. Я рыдала в своем кресле, кинув свой телефон.
Собравшись с мыслями, я все-таки пошла на фотосессию, чтобы пополнить свою коллекцию еще двумя фотографиями с Джаредом (да, я потратилась), и он снова посмотрел на мою футболку и улыбнулся.
– Эй, мне нравится эта футболка! Круто, что на ней изображено настоящее сердце.
– Ты говорил это в прошлом году, – сообщила я ему со слабой улыбкой, но это было бесполезно; я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Надеюсь, это слезы радости, – его улыбка немного поблекла, и он, как и прежде, нахмурился: – У тебя все хорошо?
– Да, – ответила я. – Ты наденешь эти рога для меня?
– Еще бы! – он засмеялся, и мы позировали с лосиными рогами, а затем обнялись.
– Поправляйся, милая, – крикнул он мне вслед.
К счастью, я узнала, что моя сестра звонила и писала Шине, после снимка с Джаредом. Она проклинала нас обеих, говорила, как я смею думать, что могу иметь свою собственную жизнь и бросить ее.
Когда я стояла в очереди за автографами, тяжесть всего этого навалилась на меня и старые раны вновь открылись. Мои мышцы болели сильнее, чем раньше, и я чувствовала себя больной. Может быть, я была эгоисткой, купив две фотографии с Джаредом (моя единственная настоящая покупка для себя за этот год). Может быть, я была ужасным человеком, потому что веселилась, пока моя семья мучилась. Может быть, желание жить своей жизнью неправильно после того, как я столько лет жила для других людей.
Когда подошла моя очередь, я поставила плюшевого Сэма и большую стопку конфет для Джареда.
Глаза Джареда расширились, и он удивился.
– Это для меня? – он не стал дожидаться моего ответа и начал есть кислые конфетки Sour Patch Kids.
– Мне очень жаль. Я буду из «тех» фанатов, – сообщила я ему дрожащим голосом. Я заметила, что выражение его лица стало любопытным и настороженным.
– В прошлом году в Бербанке я собиралась покончить с собой, – тихо сказала я, мои слезы были тяжелыми и постоянно лились по моим щекам. – Но я этого не сделала, потому что ты обещал, что все будет хорошо. Я стараюсь, я так стараюсь, и я просто хочу, чтобы ты это знал.
Я была так смущена, особенно когда мне удалось поднять глаза и увидеть испуг на его лице и лице его помощника. Я чувствовала себя ужасно, как будто переступила какую-то границу, и все, что я хотела тогда сделать, это спрятаться. Мне было все равно, получу я свой автограф или нет. Когда я отошла от стола, Джаред протянул через него обе руки, чтобы быстро схватить мои и нежно сжать их.
– Не смей извиняться, мать твою! – сказал он с удивительной суровостью.
– Эй, эй, – повторил он, пока я не смогла заставить себя снова посмотреть на него. – Тебе не за что извиняться. Мы семья, мы должны помогать друг другу, и я рад, что смог сделать это для тебя. Ты сильнее, чем думаешь, просто продолжай бороться и выше нос. Тебе нужно больше улыбаться, тебе идет улыбка, и не скрывай этого.
Он подписал ногу плюшевого Сэма, которого я принесла, и снова взял меня за руку.
– Я хочу увидеть тебя снова, хорошо? – сказал он, медленно кивнув.
– Я постараюсь, – это было все, что я могла пообещать.
К счастью, мне удалось посетить еще три конвенции. Шина должна была отправиться в июле на трехлетний контракт, поэтому она приобрела для нас билеты на конвенции в Сан-Франциско, Финиксе и Лас-Вегасе в 2015 году. Каждое воскресенье, когда Джаред был там, я надевала одну и ту же футболку «Я люблю Сэма» с анатомическим изображением сердца.
В Сан-Франциско, когда я робко подошла к Джареду за своей фотографией с ним и Тамо Пеникеттом, Джаред широко улыбнулся.
– Эй, привет! – он обнял меня. – Как ты себя чувствуешь? Тамо, ты видел ее футболку?
– Мне не хватает ангела, – со смехом ответил Тамо.
– Что ты хочешь, чтобы мы сделали, милая? – спросил меня Джаред.
– А вы не могли бы сыграть сцену ревности? – спросила я, по-прежнему застенчиво, но без слез на этот раз.
– Ну конечно же! – Джаред ухмыльнулся и притянул меня к себе, чтобы обнять, состроив какую-то гримасу Тамо, когда тот взял меня за руку, пытаясь быть в кадре.
– А что мы будем делать на нашем фото? – спросил Джаред, когда я вернулась за сольной фотографией с ним.
– Может, обнимемся и просто будем выглядеть счастливыми? – спросила я.
– Мы не просто будем выглядеть счастливыми – мы будем счастливы! – заявил Джаред, прежде чем обнять меня за плечи, и мы оба приняли забавную позу.
Каждый раз, когда я видела его после этого – после его автографа в Сан-Франциско, наших фотографий и автографов в Финиксе, – Джаред спрашивал меня, как я себя чувствую. Он говорил, что ему нравится моя футболка, что он рад моему присутствию, что я «всегда скрашиваю его день» и что он любит конфеты, потому что я всегда старалась принести ему что-нибудь кислое. У меня больше не было слез на глазах во время наших коротких встреч, а чувство вины больше не тяготило меня.
– Это будет наша последняя фотография на некоторое время, – сказала я ему в Вегасе. – Я не думаю, что буду посещать еще конвенции какой-то период.
– Тогда давай сделаем эту встречу запоминающейся! – сказал Джаред, притягивая меня к себе для еще одного большого медвежьего объятия, но на этот раз я не плакала, а улыбалась и была безмятежно счастлива.
– Я просто хочу, чтобы ты знала, что я верю в тебя и я переживаю за тебя, – сказал он, и, хотя наш снимок был сделан, он снова крепко обнял меня. – Береги себя, милая. Мы еще увидимся. Продолжай улыбаться.
Именно благодаря Джареду Падалеки я живу сегодня и все еще борюсь. Нет, все не идеально, и все еще остаются вещи, над которыми предстоит поработать. Я становлюсь счастливее; я постепенно возвращаю уверенность. Именно из-за этого фандома, этой Семьи у меня есть такая сильная группа поддержки, и я больше не чувствую, что должна тихо страдать в одиночестве. У меня есть любовь и поддержка моей матери, которой я все еще помогаю, но на более приемлемых условиях. У меня есть самая замечательная подруга и соучастник (преступления!) во всем мире, Шина, и моя лучшая подруга Дженнифер, с которой я познакомилась благодаря этому сериалу.
