– Твой друг, хозяин гостиницы, – вместо этого сказала она, быстро меняя тему, чтобы он снова не погрузился в угрюмые воспоминания. – Он когда-нибудь делал что-нибудь необычное? Уходил куда-нибудь, непонятно куда? Говорил что-нибудь подозрительное?
– Нет, – быстро ответил он. – Лейвуд – хороший, честный человек. Даже скучный. Предсказуемый. Я уверен, что с ним ты идешь по ложному следу.
– Не все твои знакомые могут сойти за хороших людей. Почему так быстро стал его защищать?
– Потому что человек, который понимает разницу между уважением и респектабельностью – редкая драгоценность. Он никогда никого не осуждает. Не разделяет людей по классам и рангам из принципа. Относится к нанятой компании, которую гости приводят с собой, с таким же уважением, как и к самим гостям. Для него люди – это люди. Когда вы в последний раз встречали хоть одного аристократа с таким истинным чувством благородства, а?
Она склонила голову в знак того, что поняла, и передала ему фотографии. Тибо держал их перед собой и, прищурившись, пытался понять, что это за странные изображения.
– Это большой палец, – подсказала она.
Он перевернул фотографию, будто это могло помочь ему распознать рисунок.
– Это знак духовенства, – сказала она. – Такие символы больше не используются. То есть не должны использоваться.
Он кивнул.
– Понимаю.
– Помнишь, ты как-то говорил о новой религиозной секте – может, это как-то связано с ней? Есть у тебя контакты, которым можно показать изображение? Кто мог бы подсказать, существует ли еще какая-нибудь группа, использующая такие знаки?
– Конечно. Конечно, – Тибо сухо фыркнул.
– Спасибо.
Он еще раз взглянул на верхнюю фотографию, раздувая щеки и щуря глаза, желая протрезветь и собраться с мыслями.
– Это все, что ты хотела? – тон его внезапно стал жестким, и поза тоже изменилась.
Он пытался защититься, но от чего? От нее? Может, он расстроился, что она увидела его таким. В конце концов, он так тщательно лепил себе образ – самоуверенного проходимца. Она не должна была знать, что и ему бывает плохо. Что временами он не может полностью себя контролировать. Что временами он недоволен. И несчастен.
– Кажется, не так уж и много, – он помахал фотографиями в воздухе, как веером. – Для того, чтобы вломиться ко мне в дом.
Вместо того чтобы сразу рассказать о Стрэндж, она объяснила, насколько важен был этот знак.
– Это большой палец того преступника, который помог украсть маску Шарбона. Если мы поймем, к какой организации он принадлежит, это поможет нам найти убийцу. Тот, кто пользуется маской, уже сделал два цветка, и мы уверены, что скоро появятся еще. Эта информация нужна мне быстро.
– Конечно. Все, что угодно для моей госпожи, – он снисходительно поклонился, демонстративно разведя руки.
Во всех его движениях была видна слабость, и Крона почувствовала к нему жалость. Слишком легко было опрокинуть его на пол, и теперь он выглядел так, будто снова может упасть. Ей не нравилось, что он пьян.
– Между прочим, я познакомилась с мадам Стрэндж, – сказала она.
Он резко выпрямился.
– Что? Как?
– Я спустилась в Подземье.
Тибо тяжело оперся на стол, швырнув фотографию на поверхность. Пустая бутылка из-под медовухи опасно закачалась, угрожая упасть и разбиться.
– Как ты узнала, что искать надо там?
– Откуда ты знаешь ее, Тибо? Интересно, что заставило тебя спуститься в Подземье?
– Это не секрет, – резко ответил он, внезапно глубоко оскорбленный. – Я не пытался скрыть это от тебя.
– Что именно скрыть? – Она прищурилась, заметив его тон. – Никто тебя не осуждает.
– Да неужели? Ты меня не осуждаешь?
– Ты ведешь себя загадочно, – упрекнула она.
– Я пьян, – язык у него заплетался. – Имею право.
Он споткнулся и нетвердой походкой направился из кухни к дивану.
Крона нахмурилась, и в груди у нее вновь вспыхнуло беспокойство. Молча упрекая себя, она кинулась поддержать Тибо, чтобы он не упал. Он не отмахнулся от нее, хотя и напрягся. Вместе они прошли остаток пути к изодранному дивану. Крона помогла ему опуститься на подушки, и он повалился набок мешком, будто у него не было костей.
Когда она попыталась усадить его прямо, он сжал ее запястье, стараясь удержать рядом. Их глаза встретились, и она увидела, какая борьба с собой идет у него внутри. Он хотел ей что-то сказать, но стены, которые он сам и возвел между ними, сдерживали его.
Крона старалась не думать, что ее лицо находится в опасной близости от его, что у него слишком расширены зрачки, поглотившие синеву его радужки.
К счастью, на расстоянии ее удержало исходившее от него амбре.
– Я спросила Стрэндж о встрече, про которую ты говорил, – призналась она.
Неуверенно она присела рядом с ним. Тибо погрузился в темно-бордовую поверхность дивана, которая будто вознамерилась поглотить его.
– Она была под воздействием дыма смесей для окуривания и не уверена в собственных воспоминаниях.
– Я ж просил тебя оставить ее в покое. Просил.
– С ней все в порядке – никто ее не тронул.
Он облегченно вздохнул.
– Она важна. Для сообщества. Которое обитает там, внизу.
– Мы пока наблюдаем за ней. Нам кажется, что человек, потрясающий маской Шарбона, использует Стрэндж, чтобы выслеживать своих жертв.
Брови Тибо умоляюще изогнулись: он стал похож на собаку, которую пнули.
– Как?
– Она оказывает услуги людям, которых убийца предпочитает выбирать в качестве жертв.
– Она в опасности?
– Вполне возможно, – признала Крона.
Тибо схватился за голову и на мгновение зажмурился.
– Я не должен был рассказывать тебе о ней.
– Может, тебе стоит наоборот порадоваться, что рассказал. Если этот убийца уже знал, как найти ее… А ты откуда ее знаешь? Никогда бы не подумала, что такая разборчивая персона, вроде тебя, снизойдет до канализации в качестве своего обиталища.
Он тихо вздохнул.
– А тебе-то какое дело?
– Кажется, она дорога тебе. Наверное, она нечто большее, чем просто контакт в преступной среде?
Выражение его лица стало жестким.
– Кто она тебе? Друг? Любовница?
Он усмехнулся.
– Родственница?
Он напрягся.
– Тибо, – тихо произнесла она, осторожно нащупывая почву для продолжения. – Ты что, из отбросов Подземья?
