В пятницу утром на кухне она прекрасно сумела постоять за себя. В отличие от него она дожала отца, подчинила своей воле, но сейчас, видя ее такой, он бесился и ничего не мог с собой поделать.
– Ты говоришь то, что, по-твоему, я хочу слышать.
– Прости.
– Не стоит извиняться. Просто объясни, черт побери, что тебе нужно.
Ее плечи дрогнули.
– Я хочу, чтобы ты посмотрел, не скрывается ли убийца в моей комнате, – выпалила она.
Он со свистом втянул в себя воздух.
Слеза шлепнулась на штанину ее пижамы, прямо рядом с красным сердечком с надписью «Зацелуй меня до безумия».
Он оказался самой большой сволочью на свете, но больше так продолжаться не будет. Он не может ожесточиться против нее только потому, что девочка ему мешает.
Он опустился на ступеньку рядом с ней. Из его спальни выскочила Паффи и устроилась между ними.
Всю свою взрослую жизнь он не давал детским горестям взять верх над настоящим. Только на футбольном поле он выпускал на свободу тот вихрь темных эмоций, которые в обычное время держал под спудом. А вот теперь позволил гневу излиться на человека, менее всего это заслужившего. Он наказывал этого сверхчувствительного, беззащитного ребенка за то, что напомнил ему о собственной былой беспомощности.
– Я идиот, – тихо признался Дин. – Мне не следовало орать на тебя.
– Все в порядке.
– Ничего не в порядке. Я злился не на тебя, а на себя и Джека. Ты ничего плохого не сделала.
Он прямо видел, как она вбирает его слова, пропускает через мозг и, возможно, все-таки находит способ во всем обвинить себя. Невыносимая девчонка!
– Давай, не стесняйся. Врежь мне, – попросил он.
Она вскинула голову, и полные слез глаза потрясенно раскрылись.
– Да у меня рука не поднимется.
– Еще как поднимется! Так... делают все сестры, когда их братья ведут себя как последние кретины.
Ему было нелегко выговорить такое, но настало время перестать вести себя как эгоистичный осел. Пора становиться взрослым.
Райли от удивления даже рот раскрыла. Неужели он наконец признал ее?
В мокрых глазах засветилась надежда. Она хотела, чтобы он соответствовал всем ее иллюзиям.
– Ты не идиот.
Он должен все исправить или не сможет примириться с собой. Дин обнял ее за плечи. Она мигом закаменела, словно боялась шевельнуться из страха, что он отстранится. Она уже начинает на него рассчитывать. Дин смирился и обреченно прижал ее к себе.
– Я не умею быть старшим братом, Райли. И сам еще в душе ребенок.
– Я тоже, – серьезно кивнула она. – Я тоже в душе ребенок.
– Я не хотел кричать на тебя. Просто... волновался. И многое знаю о том, что тебе пришлось вынести.
Больше он ничего не сумел сказать. Только встал и поднял ее с лестницы.
– Давай проверим, много ли убийц в твоей комнате, после чего ты ляжешь и заснешь.
– Мне уже лучше. И не думаю, что там прячутся убийцы.
– Я тоже не думаю, но лучше проверить.
И тут ему в голову пришла довольно глупая идея, как исцелить хотя бы часть боли, которую он ей причинил.
– Я должен предупредить тебя... все старшие братья, которых я знаю, ужасно обращаются с младшими сестрами. Делают им всякие гадости.
– Это еще как?
– Ну... иногда они открывают шкаф сестры и орут, словно увидели чудовище, только для того, чтобы ее напугать.
Райли счастливо улыбнулась.
– Ты на такое не способен.
– Еще как способен. Если только ты не успеешь раньше, – ухмыльнулся он в ответ.
И Райли успела.
Она с дикими воплями бросилась в спальню, не замолкая ни на секунду. Черт возьми, он обрел сестру, хочет того или нет.
К веселящейся парочке присоединилась Паффи, и за всем этим шумом Дин не услышал топота. В следующую минуту кто-то огрел его по спине, он потерял равновесие и упал. А перевернувшись, увидел нависшего над ним Джека, с искаженным от ярости лицом.
– Оставь ее в покое!
Джек схватил Райли, которая теперь вопила уже всерьез. А тут еще Паффи, визгливо тявкая, нарезала круги вокруг мужчин. Джек прижал дочь к груди.
– Ничего, ничего, девочка. Я больше не подпущу его к тебе, обещаю, – бормотал он, гладя спутанные волосы, – мы немедленно уберемся отсюда.
Невыносимая смесь ярости, неприязни и отвращения сжигала Дина. Этот хаос и есть то, что теперь считается его жизнью.
Он кое-как поднялся. Райли схватилась за рубашку Джека, глотая воздух и пытаясь объясниться, но истерический смех мешал ей говорить. Брезгливая гримаса Джека доставила Дину извращенное удовлетворение.
– Вот и хорошо. По крайней мере все ясно. Так даже лучше.
– Вон отсюда! – бушевал Джек.
Дину до смерти хотелось врезать ему, но Райли все еще судорожно цеплялась за рубашку отца. Наконец, она немного успокоилась.
– Это не... он не... это я виновата! Дин увидел... нож... и...
Джек сжал ладонями ее лицо.
– Какой нож?
– Я взяла его... на кухне.
Она икнула.
– Что ты делала с ножом? – удивился Джек, стараясь перекричать лай собаки.
– Я... я была...
– Она боялась.
Дин хотел, чтобы слова проникли в сознание Джека, но Райли уже понесло:
– Я проснулась, и в доме никого не было, и я испугалась...
Дин, не дослушав, ушел к себе. Его плечо уже ныло после драки с Ронни, и он только что снова на него упал!
Две драки за ночь. Блестяще.
Лай затих, как раз когда он проглотил две таблетки тайленола, после чего разделся, пошел в душ и включил горячую воду. А когда вышел, в спальне уже ждал Джек.
В доме вновь стало тихо. Райли и Паффи, вероятно, уже улеглись.
Джек кивком показал в сторону коридора.
– Я хочу потолковать с тобой. Внизу – бросил он и, не дожидаясь ответа, убрался.
Дни отшвырнул полотенце и натянул джинсы на влажные ноги. Что же, давно пора выяснить отношения.
Он нашел Джека в пустой гостиной. Тот стоял у окна, сунув пальцы в задние карманы джинсов.
– Я услышал, как она кричит, – не оборачиваясь, пробормотал он, – вот и вообразил, что дело плохо.
– Черт, я рад, что ты наконец пришел в себя настолько, чтобы вспомнить, как оставил ее одну. Да ты злодей, Джек.
– И без тебя знаю, что опарафинился.
Джек повернулся и вынул руки из карманов.
