Блу не любит «Миракл уип», значит, и другие не должны его есть. Что поделаешь, это Блу.
Райли достала из холодильника банку с соусом. Нита полила им сандвич и попросила у Эйприл охлажденного чаю.
– Только никаких бутылочных напитков. И побольше сахару.
Она разломила сандвич и протянула половину Райли.
– Нет, спасибо. Я тоже не люблю «Миракл уип».
– Смотрю, ты становишься разборчивой.
– Эйприл говорит, лучше не есть того, что тебе не нравится.
– Это ее дело! Но взгляни на себя! Если раньше ты была толстухой, это еще не значит, что нужно становиться скелетом.
– Оставьте ее в покое, миссис Гаррисон, – твердо предупредила Эйприл. – Никакой она не скелет. Просто обращает внимание на то, что ест.
Нита снова фыркнула, но побоялась связываться с Эйприл. Блу вернулась в столовую, сильно опасаясь, что отныне Нита вознамерилась раскинуть лагерь в их доме.
Позже вернулся Дин, грязный и потный, но довольный, поскольку работа над крыльцом подходила к концу. Блу решила, что существует огромная разница между потным мужчиной, который моется крайне редко, и тем, кто принимал душ только сегодня утром. Первый вызывает отвращение, второй – нет. И хотя она не слишком хотела припасть к его мокрой груди... вот именно... не слишком... но все же не отказалась бы.
– Твоя тень дремлет в гостиной, – сообщил он, не подозревая о том воздействии, которое производили на нее и он, и его влажная футболка. – У этой женщины куда больше наглости, чем у тебя.
– Именно поэтому мы так прекрасно ладим.
Дин осмотрел наброски, прилепленные к рамам, и подошел к самой длинной стене, на которой она пробовала рисовать небо.
– Сложный проект. Откуда ты знаешь, с чего начинать?
– Сверху вниз, от светлого к темному, от фона к переднем плану, от округлостей к углам, – пояснила она, спускаясь со стремянки. – Но тот факт, что я знакома с техникой, еще не означает, что ты не пожалеешь обо всей этой затее. Мои пейзажи...
– Романтическое дерьмо. Я знаю и хотел бы, чтобы ты перестала так беспокоиться.
Он вручил ей рулон липкой маскировочной ленты, которую она уронила, и стал изучать расставленные на металлической тележке банки.
– Смотрю, некоторые из них – обычная латексная краска.
– Я также работаю с эмалью и масляными красками на альдегидных смолах, потому что они сохнут, как только их выдавишь из тюбика. Это в том случае, если нужен более интенсивный цвет.
– А тот пакет с кошачьим наполнителем для туалета, который я принес из машины...
– Лучшее средство избавиться от скипидара, которым я промываю кисти. Он комкуется, и тогда...
В комнату ворвалась Райли с гитарой.
– Миссис Гаррисон сказала, что через две недели у нее день рождения! А она никогда в жизни его не праздновала. Маршалл только дарил ей драгоценности. Дин, как по-твоему, не можем мы устроить для нее вечеринку-сюрприз? Пожалуйста, Блу! Ты могла бы испечь торт, сделать хот-доги и все такое...
– Нет! – завопили оба в унисон.
Райли осуждающе покачала головой: – Не считаете, что вы оба вроде как ужасно мелочные и злые?
– Пусть, – отмахнулся Дин, – и мне плевать. Никакой вечеринки я устраивать не буду.
– Тогда ты, Блу, – настаивала Райли. – В ее доме.
– Она этого не оценит. Слово «благодарность» в ее словаре отсутствует.
Блу взяла пластиковую чашку с краской и снова полезла на стремянку.
– Может, если бы все были к ней хоть немного добрее, она не стала бы такой злюкой, – выпалила Райли, выбегая из комнаты.
Блу посмотрела ей вслед.
– Наша малышка начинает вести себя, как нормальное своевольное отродье.
– Вижу. Правда, здорово?
– Еще бы!
Дин наконец ушел, взглянуть на лошадей, которых собирался купить. Блу набрала на кисть белую краску. В дверях показалась Райли, по-прежнему сжимавшая гитару.
– Бьюсь об заклад, никто не пришлет ей поздравительную открытку.
– Я пришлю ей открытку. И даже могу испечь торт. Мы сами устроим ей вечеринку.
– И все же лучше, если бы хоть кто-то пришел.
Опечаленная Райли вернулась к Ните, а Блу внезапно осенило. Прекрасная мысль! Заодно она немного отвлечется от тревога о том, что возникает и не возникает на стенах.
Немного подумав, она позвонила Сил в магазин секонд-хенд.
– Хотите, чтобы город устроил Ните вечеринку-сюрприз? – удивилась Сил. – И на все это у нас две недели?
– Организовать еду и музыку – не проблема. А вот как сделать так, чтобы все пришли?
– Считаете, будто вечеринка смягчит ее настолько, что она согласится с нашим планом?
– Возможно, нет, – вздохнула Блу. – Но лучшего никому в голову не пришло. А чудеса все же случаются, поэтому, думаю, нам нужно попробовать.
– Ну, не знаю. Нужно поговорить с Пенни и Моникой.
Через полчаса она перезвонила.
– Мы это сделаем, – согласилась она без всякого энтузиазма. – Только доставьте ее на место. Устроить истерику и отказаться от всего – это вполне в ее стиле.
– Она будет там, даже если мне придется сначала пристрелить ее, а потом тащить мертвое тело в ресторан.
Повесив трубку, Блу вновь вернулась к работе, хотя ей то и дело мешали. Особенно старалась Нита. Наконец она закрыла дверные проемы тяжелым голубым пластиком, оставленным строителями, и повесила таблички «Не входить. Опасно для жизни». Она и без того нервничала. Не хватало еще, чтобы они стояли у нее над душой!
В конце дня она заставила всех в доме поклясться на их плейерах, гитарах, Танго, Паффи и паре ботинок от Дольче и Габбаны держаться подальше от столовой, пока фрески не будут закончены.
Вечером она вошла в спальню Ниты как раз в тот момент, когда старушка снимала свой парик, под которым обнаружилась плоская шапочка тонких седых волос.
– Сегодня у меня был интересный телефонный разговор, – начала она, садясь на край кровати. – Не хотела ничего говорить, но вы обязательно пронюхаете и станете доставать меня за то, что все скрыла.
Нита поднесла щетку к почти голому черепу. Она не застегнула кимоно, под которым виднелась ее любимая ночнушка из красного атласа.
– Что еще за разговор?
Блу воздела руки к небу.
– Куча идиотов собралась устроить вам вечеринку-сюрприз на день рождения. Но не волнуйтесь! Я положила конец их планам.
Она подняла с кровати последний выпуск «Стар» и притворилась, что листает страницы.
– Полагаю, кто-то из жителей помоложе слышал старые истории и решил, что, когда вы впервые здесь появились, вам нелегко пришлось. Они хотят как-то исправить содеянное – как будто это возможно, – закатив грандиозный праздник в парке: большой торт, воздушные шары и бредовые речи, произносимые людьми, которых вы ненавидите. Я более чем ясно дала понять: никаких вечеринок.
