Сообщение Тимоджи касалось политического кризиса в крупном городе Гоа, который находился в дне пути от Анджадипа. В этом городе была великолепная гавань, и он имел лучшее географическое положение из всех городов западного побережья Индостана к югу от Бомбея, кроме Кочина, при этом был удобнее, чем Кочин, для торговли. Гавань Гоа образуется северным или главным ответвлением реки Мандави, на южном берегу которой в XVI веке и стоял город – в пяти километрах от устья, выходя на внутреннюю якорную стоянку. Немного ниже располагалась другая – внешняя стоянка, как раз на отмели, которая находилась между мысами по обе стороны от устья. Во времена Албукерки нижняя стоянка судов охранялась фортом на южном мысу, известном под названием Панджим. Форт построили в четырех или пяти милях от города. Город и его окрестности удачно защищал рукав реки, который ответвлялся от главного русла примерно в девяти милях от устья и тек к морю южнее. Город располагался в дельте, и дополнительный речной рукав образовывал естественный защитный ров, прикрывающий тыл. Он был недостаточно глубок, чтобы по нему плавали суда – только баржи и лодки, но и недостаточно мелок, чтобы его можно было перейти вброд. Брода имелось только два, да и те были проходимыми только при отливе. Поэтому в военном отношении порт был защищен со всех сторон. Отмель являлась препятствием для нападения с моря. Только очень опытные местные лоцманы, прекрасно знающие фарватер, могли провести здесь судно. А два рукава реки были естественными преградами для нападения с суши, если не считать бродов.
Во время летних муссонов Гоа недоступен для судов с большой осадкой извне из-за бурунов на отмели, но этот недостаток разделяют и остальные порты Малабарского берега, за исключением Кочина, который частично окружен лагунами. Однако ни один из них не было так легко защищать от сухопутной атаки во времена Албукерки. Правда, Кочин расположен слишком далеко на юге, чтобы стать идеальным торговым центром западного Индостана. И там меньше воды на отмели. Поэтому, оценивая все факторы в комплексе, можно сказать, что Гоа обладал большим числом преимуществ, чем любая другая гавань к югу от Бомбея, для португальцев, которым не принадлежали территории внутри Индии, но которые были необычайно сильны на море. В XV веке Гоа был столицей самого сильного мусульманского государства в Западной Индии, хотя и с большим индусским населением. Им управлял сахиб или хан, и его территория тянулась внутрь страны до границы плоскогорья Декан, а на север – до соседнего города Дабул. Являясь крупным мусульманским центром, Гоа привлекал многочисленных последователей этого вероучения со всей Южной Азии. Поэтому после уничтожения Алмейдой в сражении при Диу принадлежавшего султану Египта флота Красного моря члены команд, сумевшие добраться до берега и не имевшие возможности вернуться домой, потянулись из Гуджарата в Гоа. Здесь они осели, дав хану хорошо обученных, а потому в высшей степени полезных солдат. До тех пор его армия состояла по большей части из тюрок. Старый хан умер, а его наследник отсутствовал в городе, отправившись в экспедицию в глубь страны с большинством своих войск. Порядок поддерживался лишь небольшим отрядом. И это в центре мусульманского государства, где было большое, угнетаемое и потому готовое к бунту индусское население. Согласно донесению Тимоджи, недовольные индусы поддержат захват города португальцами, который он настойчиво предлагал провести Албукерки.
Только то, что он уже находился на пути к Красному морю, удерживало Албукерки от искушения согласиться. Старый хан Гоа был членом тройственного союза индийских правителей, которые были решительно настроены против европейцев. Остальные два члена союза – саморин Каликута, не изменивший своей позиции, и правитель Камбея, который видел свои ошибки в свете от пламени горящих кораблей. Поэтому никакого нарушения условий мира не будет; но будет нападение на сильного и постоянного врага. И в стратегическом отношении Гоа, с точки зрения португальцев, имел все мыслимые преимущества, являясь одновременно естественной гаванью и естественной крепостью, которая рано или поздно потребуется, если, конечно, и далее будет проводиться политика превращения Индии в крупный центр коммерческой деятельности на Востоке. Существовали и другие весомые причины для его захвата. Имея крупные судостроительные верфи, Гоа всегда являлся угрозой для португальских судов, передвигавшихся в северном направлении. Оттуда в любой момент могли появиться немалые силы противника, если только не подвергать его постоянной блокаде. Но его положение было настолько выгодным, а армия хана такой могущественной, что вопрос о взятии города долго не рассматривался даже Албукерки. И Гоа продолжительное время оставался серьезной и пока нерешаемой проблемой, с которой военачальникам короля Мануэла приходилось считаться. Все в одночасье изменилось после доклада Тимоджи, который утверждал, что девятнадцать кораблей, которые имелись в распоряжении Албукерки, – достаточная сила, и нельзя не воспользоваться уникальной возможностью.
Албукерки имел обыкновение, когда требовалось сделать сложный выбор, советоваться со своими старшими офицерами. Поэтому он собрал их на борту и объяснил ситуацию. По его мнению, было бы лучше придерживаться первоначального плана и следовать на поиски флота Красного моря, а не испытывать судьбу в Гоа. Он считал устранение угрозы со стороны арабов самой главной задачей текущего момента, и, если говорить об общих принципах, несомненно, был прав, если, конечно, это было осуществимо. Но почти все офицеры высказались за Гоа – одни потому, что не имели четких идей относительно глобальных проблем, другие потому, что их привлекала перспектива богатой добычи. Но адмирал был вынужден обратить самое серьезное внимание на аргументы третьих – той части своих подчиненных, куда входили опытные профессиональные моряки. По их мнению, поскольку сезон зимних муссонов теперь может закончиться до того, как они прибудут в Аден, шанс достичь Суэца в этом сезоне невелик, в то время как до Гоа можно добраться за день. И Тимоджа неоднократно повторял, что если идти в Гоа, то немедленно или не идти совсем, потому что очень скоро изменение направления муссонов закроет порт до осени.
Военные советы обычно являются средством, к которому прибегают слабые командиры, которые хотят переложить ответственность за решение на других. Но Албукерки еще в Ормузе доказал, что умеет принимать решения, даже вопреки настойчивым требованиям большинства подчиненных. И не слабость, а сила заставила его согласиться с мнением офицеров, что в тот момент действительно имело смысл идти в Гоа, а не в Суэц. Тем не менее ответственность за решение лежала исключительно на нем, и изменение планов было столь серьезным, что не могло не вызвать тревогу. Адмирал предвидел, что не взятие крепости, а ее последующее удержание станет испытанием силы и мужества португальцев. Взятая крепость, безусловно, подвергнется нападениям главных сил нового хана, когда завершится его поход в глубь страны, и хотя сама позиция была достаточно сильна, португальцы не могли рассчитывать на получение подкрепления в течение пяти месяцев после того, как летние муссоны, которые должны вот-вот начаться, закроют гавань. В случае если крепость защитить не удастся, португальцам придется вернуться на борт своих кораблей, которые не смогут выйти из бухты, и вопрос обеспечения людей продовольствием и пресной водой станет очень остро.
