Сосредоточение всех торговых операций в одном месте необычайно возвысило Гоа. Этот город стал одним из самых богатых и известных на Востоке. Но это был насильственный рост, поддержание которого зависело от способности португальского флота осуществлять свое господство на морских торговых путях. Когда же в более поздний период главенствующее положение в Индийском океане заняла другая страна, Гоа утратил свою монополию и пришел в упадок так же быстро, как возвысился. А пока, к изрядному разочарованию Албукерки, он обнаружил, что король Мануэл вовсе не испытывает энтузиазма по поводу расширения своего королевства, что явствовало из послания, доставленного спустя десять месяцев. Не то чтобы он сомневался в больших потенциальных возможностях торговли в Индийском океане. Просто король опасался, что расходы на ее поддержание и защиту захваченного будут слишком велики и превысят доходы казны. Мнения советников Мануэла по этому поводу разделились. Одни придерживались теории Алмейды о том, что территориальные завоевании Португалии на Востоке должны быть сведены к минимуму. К такому мнению был склонен и сам Мануэл. В перспективе оказалось, что приверженцы этого мнения были правы, хотя и не по тем причинам, которые они приводили. Но другие выступали за территориальную экспансию, утверждая, что торговля следует за флагом, что, безусловно, было верным при власти и методах управления Албукерки, хотя не подтвердилось впоследствии для английских связей с Индией. Тогда первой была торговля, а флаг последовал за ней.
По крайней мере, на данный момент Албукерки мог ответить своим критикам, указав на огромное влияние, оказанное его повторным захватом Гоа на азиатские нации. После временного ослабления престиж Португалии на Востоке теперь был высок, как никогда. После повторного захвата столицы хана тройственный союз имевших антиевропейский настрой правителей распался. Правитель Камбея и саморин Каликута так спешили изменить на противоположное направление своей политики, что немедленно отправили послов к Албукерки, предлагая ему площади для фортов и торговых факторий в своих владениях. Услышав о том, что не осталось ни одного индийского правителя, который не заявлял о своих дружеских чувствах к португальцам (во всяком случае на словах), египетский султан прекратил строить военный флот в Суэце – именно это строительство доставляло больше всего беспокойства и королю Мануэлу, и Албукерки. После этого ситуация на Востоке в корне изменилась, и вице-король признался своему королю, что, если бы флот Красного моря соединился с флотом, который португальцы обнаружили и уничтожили в Гоа, пребыванию его соотечественников и подданных на Индостане пришел бы конец.
Последующие события показали, что новое отношение подчинения и уважения со стороны восточных правителей связано с личностью Албукерки, а не с португальцами вообще. Этот важный аспект португальский адмирал сначала не осознал. Блестящие качества лидера оказались весьма впечатляющими для жителей Востока и личный триумф вице-короля был настолько явным, что он стал центральной фигурой на Востоке на все оставшиеся годы своей жизни. Куда бы он ни отправился, а он постоянно перемещался по Индийскому океану, за ним со всем вниманием и почтением наблюдали. Его помощников индийские правители уважали значительно меньше, и, когда неблагоприятные ветра удерживали его в течение длительного времени в каком-нибудь удаленном пункте, интересы Португалии в других районах оказывались под угрозой. Более того, излишняя самоуверенность, некогда вдохновлявшая его великие планы и являвшаяся главной опасностью для их практического воплощения, привела к тому, что Албукерки упустил некоторые меры предосторожности, которые непременно были бы соблюдены людьми, не обладавшими его гениальностью, зато имевшими практическую сметку.
Как и всегда, Албукерки считал, что место вице-короля Индии не во дворце, а на борту флагманского корабля. Передав управление в Гоа своим верным подчиненным и прежде, чем все дела в недавно захваченной крепости были урегулированы, он взошел на борт своего корабля, чтобы «послужить королю». А между тем хан со своей армией был не так уж далеко. А поскольку никакого секрета в перемещениях Албукерки не было, хан довольно скоро услышал о его отъезде и в соответствии с этим скорректировал свои планы.
Глава 6 Морские экспедиции Албукерки после захвата Гоа
В течение двенадцати лет после открытия великим Васко да Гама морского пути в Азию деятельность португальцев по ряду причин на Востоке ограничивалась западной частью Индийского океана, и ни одно европейское судно еще не заходило дальше Цейлона. Сделав Индостан первой базой своего азиатского предприятия, португальцы обнаружили достаточно ценных грузов на Малабарском берегу, чтобы обеспечить работу для всех имеющихся судов, и, поскольку им постоянно угрожали арабы с Ближнего и Среднего Востока, они были вынуждены постоянно держать флот в Аравийском море – единственный шит, способный отразить удар арабского меча.
Но значительно более обширный план океанской торговли, принятый королем Мануэлом, только ждал средств и возможностей его осуществления, и по мере роста португальского флота, стимулируемого процветающей торговлей, на Восток отправлялось все больше судов. Наконец, в 1508–1509 годах Мануэл смог отправить друг за другом две эскадры из шести судов каждая, с приказом проложить путь в Малакку. До португальцев уже давно доходили слухи о том, что это место – крупнейший торговый центр на дальней стороне Индийского океана, кроме того, судя по арабским картам, Малакка имела важное стратегическое положение на главном пути, соединявшем Индийский и Тихий океаны. Первая из эскадр должна была передать султану или правителю территорию, морской столицей которой была Малакка, послание Мануэла и просьбу разрешить заниматься торговлей на тех же условиях, что и другие иностранцы, посещающие это побережье. Другая эскадра должна была последовать за ней после ожидаемого получения разрешения. Обе были готовы предложить рыночные цены за груз. Однако обе были задержаны по пути из-за срочных дел в Индии, одна – Алмейдой, другая – Албукерки.
Первая эскадра под командованием Диогу Лопиша Сикейры достигла Кочина осенью 1508 года, как раз перед началом северо-восточных муссонов, что помешало ей продолжить плавание до весны. Но это произошло как раз в тот момент, когда Алмейда собирал все доступные силы для нападения на флот Красного моря у побережья Гуджарата, и, хотя Сикейра выполнял прямой приказ короля, вице-король воспользовался своей властью, как представителя короля на месте, чтобы привлечь его корабли для атаки. Они оказались весьма кстати и прекрасно проявили себя в сражении. Но когда флот Красного моря был уничтожен, Сикейра покинул индийские воды и с весенней переменой ветра в 1509 году отплыл в Малакку. По прибытии он был сначала принят местным султаном приветливо, но чуть позже ему пришлось пережить то же самое, что и Кабралу в Каликуте и по тем же причинам. Лишенные права заходить в порты Индостана, не подвергая себя величайшему риску, купцы с Красного моря продолжали вести высокодоходную торговлю с Малайским архипелагом и полуостровом Малакка. Они совершали океанский переход между Аденом и южной частью Суматры, обходя Индию южнее. Как и в Каликуте, мусульмане Малакки не обрадовались появлению конкурентов из Европы. Арабские торговцы сумели убедить невежественного султана, что белые пришельцы чрезвычайно опасны. Встревоженный султан приказал втайне организовать предательское нападение на большую группу португальцев, своих же гостей. Многие были убиты, некоторые попали в плен… Однако кое-кому удалось спастись и вернуться на суда. Сикейра сразу приказал поднимать якоря и покинул порт, взяв курс к родным берегам через Индию. Он поклялся рано или поздно отомстить. С тех пор отношения между португальцами и Малаккой только ухудшались, и в конце концов султан был вынужден бежать из собственных владений.
