Вторая экспедиция под командованием Мендеса Васконселлоса вышла из Европы раньше, чем слухи о трагедии достигли Лиссабона. Как и первая, она прибыла в Кочин за припасами и лоцманами слишком поздно, чтобы следовать дальше до начала зимних муссонов. Как и в случае с Сикейрой, Васконселлос обнаружил, что его помощь нужна на месте, потому что Албукерки собирал корабли для второй атаки на Гоа. Эскадра приняла участие в сражении, и после взятия Гоа и весенней перемены ветра Васконселлос собрался продолжить плавание к Малакке. Однако к этому времени Албукерки было передано через дружественного индийского торговца письмо от одного из пленных португальских офицеров в Малакке. В нем содержалось предостережение: если планируется следующий заход в Малакку – или для спасения своих соотечественников, или как еще одна попытка начать торговлю, – флот должен быть очень мощным, иначе экспедиция закончится катастрофой. Прочитав это письмо, генерал-капитан пришел к выводу, что шести кораблей Васконселлоса недостаточно для демонстрации силы, и в изменившихся обстоятельствах не позволил ему продолжить выполнение своей миссии.
Албукерки еще не знал, что, когда новость о его повторном и окончательном взятии Гоа достигла Каира, египетский султан был настолько обескуражен, что отменил приказ о строительстве и оснащении в Суэце флота для новой атаки на португальцев. Вице-король Индии все еще оставался в убеждении, что должен как можно скорее направиться к Красному морю и уничтожить корень проблемы, хотя сезон попутных муссонов уже близился к концу. Албукерки уведомил Васконселлоса о том, что поскольку тот не может идти в Малакку, то должен присоединиться к экспедиции в Красное море. Однако дисциплина на всех флотах мира в XVI веке не отличалась строгостью, и Васконселлос поддался на уговоры капитанов своих кораблей проигнорировать этот приказ. Проявив вопиющее неповиновение, его корабли вышли из Гоа и в нижней гавани были настигнуты посланными вслед галерами, которые сбили мачты на корабле Васконселлоса. После этого Васконселлос приказал остальным вернуться, и эскадра снова бросила якоря. Всех капитанов арестовали, судили, лишили командных постов и подвергли разным срокам тюремного заключения в Гоа.
Этот неприятный инцидент произошел, когда Албукерки уже был готов выйти в море и направиться к арабским берегам. Назначив новых капитанов на место тех, кто себя опозорил, вице-король со своей усиленной эскадрой покинул Гоа. Но прежде чем следовать к месту назначения, он отделил небольшую группу судов для вывоза гарнизона Сокотры. Остров было решено покинуть, поскольку база на нем была признана неудовлетворительной. Кроме того, Албукерки оставил еще одну группу кораблей у Малабарского берега, чтобы усилить блокаду портов, конкурирующих с Гоа, а также для поддержки Гоа на случай атаки с суши изгнанного хана. Оставив для поддержки Гоа почти сразу после его захвата всего лишь несколько кораблей, Албукерки, безусловно, шел на риск. Тем более что вот-вот должно было измениться направление ветров, после которого Гоа останется изолированным от подкрепления с моря из-за непроходимости отмели. Но его решение оправдывалось предполагаемым существованием грозной Суэцкой армады. Иными словами, до сих пор его действия ни в коем случае не являлись необоснованными. Однако затем он совершил величайшую ошибку в своей карьере, которая настолько непостижима, что о ее причинах мы можем только догадываться. Создается впечатление, что постоянное длительное напряжение повлияло на его способность оценивать ситуацию. Самым прискорбным было то, что ошибка вице-короля оказалась бы катастрофической для будущего его страны на Индостане, не будь он исключительно талантливым и удачливым командиром. Как известно, успех сопутствует успеху, и, если его ошибка привела к триумфу Португалии в одном месте, даже если она едва не вовлекла страну в катастрофу в другом, историки его эпохи все равно не уставали прославлять Албукерки.
Через несколько дней после выхода из Гоа португальские корабли столкнулись с непогодой, которая обычно предшествует сезонному изменению ветров, и Албукерки был вынужден признать, что визит на Красное море придется отложить до будущей зимы. Ему следовало вернуться в Гоа на лето, прежде чем полная смена направления ветра закроет гавань. Или, если Албукерки все еще верил в угрозу со стороны Красного моря, он должен был нести вахту в Диу – в гавани, куда можно зайти в любое время и которая определенно будет первым пунктом захода вражеской эскадры, если таковая вообще появится. После долгого перехода, прежде чем атаковать португальцев, кораблям султана потребуются припасы, и в Западной Индии не было другого порта, где арабы могли рассчитывать на дружелюбный прием, несмотря на то что их бывший союзник – правитель Камбея – изменил свое прежнее враждебное отношение к португальцам. Албукерки был тем более обязан это сделать, поскольку те самые муссоны, которые мешали ему попасть в Красное море, являлись попутными для флота, направляющегося из Суэца в Индию, и если арабы действительно планировали атаку в текущем году, она должна была состояться в самое ближайшее время.
Но Албукерки вроде бы совершенно забыл о существовании суэцкого флота, и, обнаружив, что пока не может добраться до Красного моря, поспешно решил лично решить малаккский вопрос, оставив не только Гоа, но и все португальские интересы в Индии на произвол судьбы. Отправившись в Малакку, он двигался к точке, расположенной в 1800 милях в подветренную сторону, тем самым лишая себя возможности защитить португальские позиции в Индии, независимо от того, кто им будет угрожать, пока будет длиться сезон муссонов, то есть примерно пять месяцев. Ничто в его собственных записях не объясняет этого решения. Возможно, оно было подсказано большим желанием освободить своих оставшихся в плену соотечественников. Если так, мотивы Албукерки, хотя и делали честь его сострадательному сердцу, никак не оправдывали то, что он покинул позицию, которую обязан был занять, согласно всем существующим военным принципам, прежде чем заняться решением второстепенного вопроса. Получалось, что он шел на помощь соотечественникам в одном месте, подвергая их серьезному риску в других.
Впоследствии главная опасность так и не вырисовалась, зато второстепенная сформировалась в полном объеме. Никакого общего наступления на португальские позиции с Ближнего и Среднего Востока так и не было, поскольку, как уже было сказано, султан Египта отказался от продолжения строительства армады на Красном море – хотя Албукерки об этом не знал, – зато Гоа подвергся нападению войска хана с суши и едва не был взят. К счастью для португальцев, разведывательные сведения в восточных водах передавались очень медленно – если это делалось против муссонов – и султан Египта не знал об уходе Албукерки с флотом из Индии к полуострову Малакка и Малайскому архипелагу. Когда же он об этом узнал, момент уже был упущен. Иначе вполне вероятно, что он со всей поспешностью отправил бы имеющийся флот в Индию. Такая великолепная возможность, как говорится, представляется раз в жизни. Но пока, когда муссоны отрезали Гоа от внешней помощи, остатки армии хана, пополненные и реорганизованные, пошли на штурм и не только захватили броды, но и заняли оборонительные сооружения, возведенные португальцами для защиты этих бродов. С этой господствующей позиции военачальники хана отрезали все пути подвоза припасов с суши и так изводили небольшой гарнизон набегами по всему острову вне города на протяжении всего жаркого сезона, что защитники оказались совершенно измотанными раньше, чем помощь стала возможной. Если бы местные лидеры не враждовали друг с другом, они вполне могли, собравшись вместе, выбить португальцев из крепости, нанеся более серьезный урон их престижу, чем когда изгнали белых людей из Гоа в первый раз. Помощь пришла только в самом конце муссонов, когда к индийским берегам подошла группа кораблей под командованием Мануэла Ласенды, направленная для блокады торговли враждебных портов Малабарского берега. Но этого подкрепления было недостаточно, чтобы вытеснить нападавших с острова, а отвлечение вновь прибывших кораблей от их непосредственной задачи позволило большой группе арабских торговцев, когда направление муссона изменилось, прорваться в Джидду. Разработанный Албукерки отличный план установления господства португальцев на западном побережье Индостана разваливался из-за его же решения вывести главный флот из индийских вод.
