С Британской компанией голландцы существовали как бы параллельно до времен Кромвеля. За двадцать лет Голландская компания заняла настолько важное место в национальной экономике своей страны, что теперь всегда могла рассчитывать на поддержку правительства, а Голландия стала более могущественной морской державой, чем Англия. С другой стороны, Британская компания внесла значительно меньший вклад в дело процветания своей страны, и не могла претендовать на материальную поддержку, даже если бы королевский флот был достаточно силен, чтобы ее оказать. В результате абсолютной уверенности в себе, основанной на поддержке соотечественников, один из высших чиновников Голландской компании довел ситуацию до высшей точки в 1623 году, ополчившись на горстку англичан, имевших на острове Амбоина (Амбон, Молуккские о-ва), где выращивалась гвоздика, одну из последних английских торговых факторий Британской компании в Малайском архипелаге. В период временного отсутствия генерал-губернатора Куна, который находился в Европе после окончания своего первого срока пребывания в должности и до начала второго, этот чиновник арестовал весь британский персонал на Амбоне. Он подверг англичан пыткам, добиваясь признания в преступлениях против голландских законов, которых они никогда не совершали, и затем казнил. И Голландское государство поддержало его действия. Нельзя сказать, что инцидент сильно повлиял на общую стратегическую и коммерческую ситуацию на Востоке – ни в тот момент, ни впоследствии. Вместо взрыва негодования, которого можно и нужно было ожидать, когда новость достигла Лондона, англичане ограничились шумными протестами и угрозами, которые так и не осуществились до прихода к власти Кромвеля спустя тридцать лет. Но это привлекло внимание нации к деятельности Британской компании, которое неуклонно возрастало по мере того, как Англия становилась морской державой, и, наконец, настал период, когда голландцам приходилось дважды подумать, прежде чем предпринимать какие-либо враждебные действия против англичан.
После инцидента на Амбоине (Амбоне) англичане, еще раньше покинувшие Бантам, больше не были помехой на островах Малайского архипелага, и голландцы, посчитав свои позиции в восточной части Индийского океана достаточно прочными, решили, что пора вытеснить португальцев из северной части океана. (Если быть точными, то граница Индийского океана с Тихим проходит у северного входа в Малаккский пролив, по западному берегу Суматры, южному берегу Явы, Тимора и Новой Гвинеи. Так что описываемые позиции голландцев и португальцев в Малакке относятся к акватории Тихого океана. Но простим британскому автору-адмиралу такое чисто английское заблуждение. – Ред.) На то, что это будет серьезным делом, указывал их собственный опыт в Малакке. Но пока не было острой конкуренции в торговле, с захватом португальских колоний и крепостей можно было подождать. Спустя несколько лет, собрав достаточное количество судов, было предпринято генеральное наступление на соперничающее с Голландией на Востоке европейское государство. Оно велось упорно, целеустремленно и терпеливо, однако развязанная война оказалась долгой.
Возможно, будет преувеличением утверждать, что голландцы придерживались строгого, расписанного по времени плана. Они никогда не стояли на месте, но никогда и не спешили и, усвоив уроки былых неудач в Малакке, избегали рисков их повторений и не пытались захватить одновременно все и сразу. Однако голландцы всегда точно знали, что будут делать на следующем этапе и как, и каждое движение вперед выполнялось так, чтобы не только достигалась непосредственная цель, но и делался шаг к достижению следующей. Поэтому голландцы, хотя и постоянно проявляли агрессивность, никогда не спешили, и не потому, что им не хватало азартных, смело идущих на риск офицеров. Всему миру известны имена таких лидеров, как Хемскерк, ван Димен и Пит Хейн. Просто голландцы предвидели, что со средствами, которые были в их распоряжении, они скорее добьются успеха медленными и уверенными, а не поспешными действиями. В течение двадцати лет политика ярких, стремительных атак их не привлекала, но, если судить по конечным результатам, даже сам Албукерки вряд ли мог добиться большего.
Поскольку все планы голландцев зависели от удержания в своих руках инициативы, перспектива успеха основывалась на абсолютной свободе передвижения по морю. Требовалась, во-первых, позиция с наветренной стороны от противника, откуда можно атаковать, а во-вторых, восточный флот, превосходящий по силам любую разумную комбинацию флотов противников. Позиция с наветренной стороны у голландцев уже имелась, но кораблей пока еще было мало. Поэтому, когда после блокады Гоа в 1622 году морские силы португальцев были увеличены, голландцы стали упорно наращивать свои, и делали это до тех пор, пока их флот не стал достаточно сильным, чтобы противостоять даже англо-португальской коалиции, создание которой представлялось маловероятным, но вовсе не невозможным. Оставалось увеличить войска. Но военные резервы Голландской компании в тот период хотя и были достаточными, чтобы одержать верх над плохо оснащенными армиями малайских султанов, но не соответствовали стандартам, необходимым для прямой атаки или осады хорошо укрепленных европейских позиций, таких как португальские морские крепости. Против них они еще много лет были вынуждены полагаться только на военно-морские силы.
Однако чисто морское наступление, когда его вели такие асы войны на море, как соотечественники флотоводцев Тромпа и де Рюйтера (Рёйтера), оказалось достаточным для достижения основной цели – остановки всей португальской морской торговли на Востоке. Видя, насколько серьезный урон нанесла первая морская блокада Гоа, голландцы в 1630 году подготовились к новому генеральному наступлению. Свои стратегические планы на пятнадцать лет они построили на следующем принципе: хотя вражеские порты слишком сильны, чтобы стать объектом прямой атаки, торговля, которая дала им жизнь и постоянно поддерживала их роль источника национального богатства, может быть прекращена превосходящими военно-морскими силами противника, у которого нет необходимости в спешке. Поэтому использовались только морские суда, чтобы лишить Малакку и Гоа положения, которое они занимали на протяжении более ста лет, – основных мест взаимодействия жителей Востока и Запада. Эти порты подверглись многолетней блокаде, в результате которой городские улицы заросли сорняками, а население покинуло свои дома в поисках лучшей доли.
Но в самом начале у голландцев еще не хватало кораблей, чтобы надежно «запечатать» оба порта одновременно, не распыляя свои силы. Нельзя было сбрасывать со счетов наличие португальского флота на Малабарском берегу и в Маскате. Приходилось выбирать, с какого из портов начать, и выбор пал на Малакку, которая была ближе. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как вторая из двух прежних попыток взять крепость окончилась неудачей. А в промежутке союзник голландцев – малайский правитель Ачеха, отец и дед которого тоже безуспешно атаковали португальскую крепость, организовал хорошо оснащенную экспедицию, но его постигла та же участь и по аналогичной причине, то есть из-за своевременного подхода флота с Гоа с переменой муссонов. Это был десятый случай за сто двадцать лет португальской оккупации, когда для враждебного флота, перевозящего значительные наземные силы, оказалось невозможным сломить неприступную крепость. В одних случаях атакующий флот потерпел поражение от флота защитников и даже не высадил войска на сушу, в других вовремя подоспело подкрепление из Гоа. Ни разу Малакка не переходила к представителям смуглокожей расы с тех пор, как над ней был поднят европейский флаг, и ее никто – ни белые люди, ни арабы и ни малайцы – не сумел силой отнять у португальцев. Пришлось прибегнуть к такой затяжной мере, как одиннадцатилетняя блокада.
