Занимая главенствующее положение в Индийском океане в течение трех поколений, голландцы добились более выдающегося достижения, чем то, что принесло славу соотечественникам Васко да Гама. Ведь они заняли свое место, не имея такой могущественной защиты, которую португальцам обеспечивала Испания. Если говорить о силе духа, выносливости и презрении к опасности, нет смысла выбирать между первыми исследователями из двух стран. Пионерам с реки Тежу (Тахо) пришлось приложить гигантские усилия, чтобы добиться больших результатов, но те, кто отплыл с берегов голландских рек, чтобы отыскать путь в Индию, принесли ничуть не меньше жертв. Среди португальцев были великолепные лидеры, зато голландцы в своей массе были лучшими солдатами. А именно качество населения в массе, а не блестящие отдельные личности в конечном счете определяют место той или иной нации по отношению к другим нациям такой же величины. Вовсе не богатство или численное преимущество позволило голландцам вытеснить португальцев с главенствующего места в торговле Востока. Еще меньшее значение имеет географическое положение метрополии. В этом отношении Лиссабон расположен удобнее, чем любой европейский морской порт, кроме Кадиса. Поэтому успех голландцев может быть приписан только большим способностям к мореплаванию, которые присущи нордической крови, и сравниться с ними может только аналогичная северная нация. (Финикийцы (и карфагеняне), известные мореходы древности, не были нордической нацией (продукт смешения семитов из пустыни и древнего культурного населения Ближнего Востока, так называемых субареев). Испанцы и португальцы в XVI–XVII вв. проявили такие «способности к мореплаванию» и совершили такие открытия, которые остались не превзойденными ни голландцами, ни англичанами. Но здесь можно бросить автору спасательный круг – испанцы и португальцы происходят и от пришедших на Пиренейский полуостров вестготов, свевов и ираноязычных аланов (сильно смешавшихся с местным иберо-галло-римским населением). Аланская кровь (с Северного Кавказа) особенно выражена у португальцев, вестготская у испанцев. Готы – германцы, выходцы с о. Готланд. В дальнейшем от устья Вислы вышли во II в. в Причерноморье и к 375 г. создали на юге Восточной Европы своеобразную державу Германариха, рухнувшую под натиском гуннов. Дальнейший путь готов (вестготов), а также аланов на Пиренейский полуостров читатель может проследить сам. – Ред.)
Проводя параллели между военными историями голландцев и их европейских соперников на Востоке, следует помнить, что если речь шла об отражении удара азиатов, то голландскую столицу (Батавию) и основные торговые регионы было легче защитить, чем те, которыми владели британцы, французы и португальцы. Когда имело место противостояние людей со смуглой и белой кожей, безопасность последним давала соленая вода. Столицы и главные владения британцев и португальцев на Востоке находились на материке, а голландцев – на островах, и выраженное военно-морское превосходство европейцев над азиатами давало все оборонительные преимущества именно голландцам. Гоа и Диу, Сурат и Бомбей были более или менее открыты для наземных атак соседей, которые являлись грозной силой на суше – например, маратхов и Моголов. Но Батавия, хотя, бывало, подвергалась сухопутным атакам яванцев, была недоступна для всех воинственных народов Азии – чтобы до нее добраться, следовало пересечь море. Поэтому, хотя голландцы, как англичане и португальцы, имели немало мелких разбросанных владений на побережье Индии, они являлись только плацдармами их главной позиции на Востоке. Настоящая позиция Британии на Востоке обеспечивалась военной силой, дополнявшей военно-морское превосходство, в масштабе, недостижимом для Португалии или Голландии. Из-за нехватки такой силы португальцы постоянно сдавали позиции под ударами туземцев даже после того, как им перестали угрожать голландцы. Поскольку голландцам не нужно было прилагать большие усилия на суше, чтобы защитить свои владения, отсутствие крупной армии не помешало им сохранить в неприкосновенности свои восточные колонии от посягательств, и их единственные чисто военные проблемы были связаны с подавлением внутренних мятежей.
Как было отмечено ранее, в это же время в Индийском океане шли и другие процессы, немаловажным из которых является подъем азиатского государства в его западной части до уровня, с которым нельзя было не считаться. Этот подъем явился следствием свержения голландцами власти португальцев. Когда исчезновение флота, некогда бороздившего Индийский океан под португальским флагом, позволило прибрежным племенам Юго-Восточной Аравии в 1650 году окончательно изгнать португальцев из Маската и к власти пришел сейид
[20], пожелавший иметь флот, он его действительно создал. Основой этого флота стало пять больших кораблей с прямым парусным вооружением, построенных по европейским образцам, вооруженных по большей части артиллерийскими орудиями, захваченными в португальских фортах Маската. К нему было добавлено много местных плавсредств, очень полезных при слабом ветре и на мелководье. Имея в руках такой мощный инструмент, сейиды Маската поддерживали постоянный и активный антагонизм по отношению к португальцам, иранцам и индийским маратхам. Что касается португальцев, это была просто очередная вспышка хронической вражды, существовавшей после событий полуторавековой давности в Каликуте. Вражда подавлялась силой, но всегда тлела. Враждебность к Ирану была вызвана разными причинами, расовыми и религиозными, а к маратхам – их восстанием против правления мусульман – Моголов. (В середине XVII в. населявшие Махараштру маратхи (индоевропейский народ) поднялись на борьбу против Великих Моголов (выходцев из Средней Азии). Лидер маратхов Шиваджи в 1674 г. провозгласил независимость маратхского государства, позже конфедерации, существовавшего до 1817 г., когда после трех войн (1775–1781, 1803–1805 и 1817 гг.) было захвачено Британской Ост-Индской компанией. – Ред.) Однако с Голландской и Британской компаниями сейиды поддерживали дружеские отношения, частично потому, что боялись вызвать их гнев, а частично потому, что голландцы проявляли антагонизм к португальцам, а британцы – к маратхам.
Поскольку у Ирана, несмотря на его богатство, военную мощь и протяженность береговой линии, флота не было, корабли Маската в течение пятидесяти лет совершали безнаказанные набеги на иранские берега, обходя только Бендер-Аббас, процветающий порт, которому покровительствовали голландцы. Но арабы столкнулись с более серьезной проблемой при нанесении удара португальцам на суше или на море. На воде флота у португальцев почти не осталось после искоренения португальской торговли голландцами, а на земле все португальские владения находились в некотором удалении от Маската и были хорошо укреплены. Поэтому в течение двадцати лет после повторного обретения Маската арабы ограничивались набегами на иранские рыбацкие селения. Но к 1670 году их флот увеличился настолько, что уже был готов к серьезному предприятию, и, перейдя «на хвосте» летних муссонов на северо-запад Индии, арабы подошли к Диу – некогда важной военно-морской базе Португалии на Востоке. Город вокруг крепости был разграблен, но саму крепость взять не удалось. Оттуда флот Маската отплыл в Даман, еще один укрепленный португальский город, который постигла та же судьба. Узнав об этом, португальский вице-король забеспокоился о безопасности столицы, но либо Гоа показался арабам слишком сильным, либо они уже захватили достаточно добычи и пленных, но после Дамана они вернулись домой, тем более что зимний муссон благоприятствовал их возвращению.
