Трудно сказать, надеялся ли Аурангзеб навсегда присоединить Бомбей к своей империи. В качестве южной базы этот порт давал большие преимущества для ведения войны с маратхами. Даже когда он находился в руках британцев, его якорные стоянки часто использовались Моголами, что приводило к неоднократным столкновениям между воюющими сторонами Востока в самой гавани. Однако было очевидно, что, пока Британская компания может рано или поздно оккупировать его более крупными силами, чем имелись у Моголов, захват его на постоянной основе Моголами был невозможен, даже если бы он попал в их руки временно. Чтобы навсегда присоединить Бомбей к своей империи, Аурангзебу требовался полный крах Британской компании, какой мог последовать только после разгрома британской военной мощи французами. И хотя новость о победе французов у Бичи-Хед, возможно, уже была ему известна и могла на время поднять его оптимизм, все же это не был окончательный разгром (в июле 1690 г. у мыса Бичи-Хед в Ла-Манше англо-голландский флот (63 линейных корабля) потерял 16 кораблей сожженными и 28 поврежденными. Французы (70 линейных кораблей) потерь в кораблях не имели. – Ред.). Возможно, нападение Аурангзеба на Бомбей скорее носило характер мести, нежели являлось попыткой расширить свои владения. В условиях временного отсутствия сильного противодействия на море он мог рассчитывать на нанесение удара без особых проблем. В этом аспекте, как и во многих других, этот эпизод был схож со многими нападениями на португальские крепости азиатских флотов в XVI веке. Всякий раз это происходило, когда португальская эскадра была выведена или уменьшена до ничтожных размеров. И во всех случаях, кроме Маската, дополнительный флот успевал подойти вовремя. А во время турецкой осады Диу нападающую сторону обратил в бегство даже не сам флот, а слухи о его подходе, кстати ложные.
Следующие заслуживающие внимания события в Индийском океане произошли в районе Маската после четырех лет общего спокойствия, нарушаемого только хронической враждой мусульман и индусов в водах Западной Индии. Как и все мусульмане, арабы Маската были на стороне Моголов (далеко не все мусульмане были на стороне Моголов. Великие Моголы совершали военные походы на север, на земли Бухарского ханства, на запад, во владения шиитского Ирана. – Ред.) и, зная, что ни британцы, ни кто-нибудь еще не станут возражать против наказания маратхов, воспользовались слабостью их положения. Основные морские силы маратхов обычно действовали в районе, центр которого был поблизости от Бомбея. Это прикрывало индусские морские порты, находившиеся к югу, от наступления вдоль берега с севера могольских флотилий, но не от противника, приближающегося со стороны открытого моря на западе или юге. Поэтому именно с этих направлений арабы Маската произвели ряд набегов на некоторые порты Малабарского берега, захватив хорошую добычу. Флотилии маратхов находились слишком далеко к северу, чтобы эти набеги предотвратить. Но, даже произведя довольно полезные временные изменения в пользу Моголов, поставив защитников в сложное положение, эти авантюры не дали долговременного политического результата, и, поскольку местное население получило предупреждение в виде первого нападения, последующие оказались намного менее доходными, и стимула продолжать их не было.
Поэтому внимание сейида Маската Сеиф бин-Султана привлекли другие возможности. Этот весьма амбициозный и деятельный монарх одно время планировал использовать свои корабли в качестве инструментов для национального расширения в более существенных масштабах, чем набеги на прибрежные базары Индостана. Хотя последние не только принесли немалую добычу, но и стали отличной тренировкой для его людей. Его манила португальская Восточная Африка – более удаленная цель, чем те, что до сих пор посещал военный флот Маската. Из соображений политической целесообразности речь не шла о повторении нападений его предшественника на Даман и Диу, но эти соображения не касались Момбасы и ее окрестностей, где власть португальцев стала настолько слабой, что назрел бунт мусульман с целью возрождения исламского правления. Менее чем один взвод европейских солдат и горстка местных жителей составляли весь португальский гарнизон. Рядом не было ни одного корабля.
Хотя здесь зарождались многие грузопотоки, основная привлекательность этого района для предприимчивого Сеиф-бин-Султана заключалась в неограниченных возможностях вывоза африканских рабов во все мусульманские страны Индийского океана. В небольшом масштабе этот экспортный бизнес в Момбасе уже существовал и считался вполне законным, а на противоположной, атлантической, стороне Африки, где он находился в руках европейцев, достиг таких масштабов, что стал постоянным предметом международного и дипломатического соперничества. Рабами снабжались американские колонии. В соответствии с официальными договорными правами с Испанией британцы долго имели монополию на перевозку рабов на запад в Америку, и португальцы стремились наладить аналогичные деловые связи между Восточной Африкой и странами Азии. Только европейцы были нежеланными гостями на главных рынках стран ислама. Кроме того, крупных вооруженных отрядов, без которых нельзя было обойтись для поиска рабов вдали от побережья, в африканских колониях Португалии не было – самих португальцев там было слишком мало, а местных мусульман – слишком много, чтобы дать им в руки оружие без риска, что оно будет обращено против португальцев. Таким образом, при португальцах работорговля отнюдь не процветала, хотя официальных запретов на нее не было.
Представлялось очевидным, что все препятствия для ее расширения исчезнут, если эта часть Восточной Африки станет мусульманской. Регион был расположен довольно далеко от Маската, однако португальцы там были слабы, местное население по большей части симпатизировало арабам, а территориальные воды сейида были в безопасности даже от индусов, корабли которых были непригодны для всего, кроме прибрежного плавания. И, завершив к 1698 году свои приготовления, Сейф с началом зимних муссонов отправил эскадру из всех своих самых крупных кораблей на юг с приказом атаковать португальское африканское побережье, до которого было 2400 миль. Это было самое масштабное заморское предприятие, выполненное азиатами против европейцев, и уже только поэтому занимает важное место в истории. С ним могут сравниться в какой-то мере только турецкие экспедиции против Диу в XVI веке, хотя тогда турки преодолели только 1600 миль от Адена. И хотя на пути арабов не стоял португальский флот и все сопутствующие обстоятельства были благоприятными, нельзя не признать, что это был единственный столь грандиозный проект восточного правителя. Ни о чем подобном даже не помышляли ни великие индийские правители, ни султаны Малайского архипелага. Это предприятие доказало, что склонность к мореплаванию, которая отличала арабов от всех азиатских народов в Средние века, несмотря на длительное подавление, все еще жива.
Экспедиция оказалась успешной во всех отношениях. Момбаса, Килва и Пемба были захвачены без труда, и, таким образом, северная половина первых европейских владений, приобретенных с оружием в руках к востоку от мыса Доброй Надежды, спустя 193 года перешла под власть азиатов, хотя азиаты были такими же чужими в Африке, как европейцы. Это предприятие также имеет особый исторический интерес как единственный случай определенного урезывания власти европейцев на берегах Индийского океана путем атаки с моря азиатов, которым никто не помогал. Иранский шах Аббас ни за что не отобрал бы Ормуз у португальцев, если бы ему не помогали британцы. Турецкие атаки с моря на Диу окончились неудачей. Маскат и многие португальские владения в Индии, перешедшие в руки азиатов на более поздней стадии, все пали после атак с суши. Арабский успех в Восточной Африке стал единичным случаем. Поскольку португальцы не могли организовать сильную оборону оставшейся территории, лежавшей южнее той части, которую захватили арабы, Сеиф-бин, вероятнее всего, поплыл бы дальше и захватил все побережье. Но арабские силы, высадившиеся, чтобы охранять завоеванные земли против восстаний местных племен или возможных в будущем контратак португальцев, были слишком слабы, чтобы обеспечить защиту обширной территории, и дальше Килвы арабы не пошли.
